'Единороссам' придумывают занятия

Среда, 20 апреля 2011 г.

Михаил Ремизов (директор фонда «Стратегия-2020»), Борис Межуев (замдиректора фонда): «Единая Россия», как партия большинства населения, должна уйти в оппозицию реальной партии власти - либеральному истеблишменту - и выдвинуть собственную программу развития страны.
Московская «агора» весной 2011 года стремительно заполнилась идеологическими манифестами, преимущественно либерального характера. Мозговой центр при президенте, ИНСОР в очередной раз запечатлел свой образ светлого будущего для России. Тандем Федотова - Караганова обнародовал план «декоммунизации» общественного сознания. ЦСР призвал к созданию «второй либеральной партии» и коалиционного либерально-единороссовского правительства, а влиятельные экономические эксперты из двух ведущих московских вузов взялись за переписывание «Стратегии 2020» с целью приведения этой программы в соответствие с постулатами либеральной экономической доктрины в ее российском понимании.

Лейтмотивом большинства этих выступлений стала тема демократизации политического режима. Однако, учитывая отсутствие широкой общественной поддержки у российской версии либерализма, рекомендуемая демократизация понимается вполне по Федотову - как «диктатура настоящих демократов».

Наиболее красноречивы в этом отношении «десталинизаторские» инициативы самого Федотова, выдержанные в духе совершенно сталинистских представлений о власти как инстанции, чье мнение по вопросам истории обязательно для общества и проводится без стеснения в средствах.

Схожий подход реализуется и в политической сфере. С одной стороны, усиление либеральной партии воспринимается экспертами ИНСОРа как главный индикатор демократизации, с другой - механизмом такого усиления фактически открыто признается перераспределение административного ресурса (понятно же, что «человек-паровоз» системы Кудрин - Шувалов - Дворкович может тянуть «Правое дело» только по административным, а не электоральным рельсам). (...)

То, что Владимир Путин поручил обновление стратегии развития до 2020 года (которая после выборов 2007 года в значительной степени стала его личным политическим брендом) не кому-нибудь, а видным идеологам реформ 1990-х (Владимир Мау, Евгений Ясин) и идеологам либерал-реформистской волны начала нулевых (Ярослав Кузьминов, Евсей Гурвич), стало знаковым политическим событием. Это не техническая экспертиза, которая заказывалась и заказывается правительством без лишнего шума. Это публичный проект, призванный обозначить определенную философию управления, концепцию принятия решений в сфере социально-экономической политики. (...)

Одним словом, речь идет о вариациях на тему модного в 1990-е «Вашингтонского консенсуса». (...) рецепты за 20 лет не изменились: фискальная дисциплина, либерализация внешней торговли, приватизация, дерегулирование. Между тем ощутимо изменился политический контекст. Сам опыт 1990-х годов ценен тем, что делает невозможным его наивное повторение. (...)

Именно в качестве альтернативы как сырьевой самоуспокоенности нулевых, так и рыночному фундаментализму девяностых модернизационная заявка Медведева обладала серьезным потенциалом формирования нового консенсуса - общественно-политического консенсуса нового десятилетия. Этот потенциал даже стал в определенной степени реализовываться в ходе обсуждения тезисов программной статьи «Россия, вперед!». Намеченная в ней платформа развития была поддержана (причем не только из конъюнктурных соображений) застарелыми оппонентами, сторонниками еще недавно непримиримых платформ - всесторонней демонополизации и активной промышленной политики/новой индустриализации; роста предпринимательских свобод и социально ориентированной экономики; укрепления национального суверенитета и стратегического союза с Западом. (...)

Однако сегодня этот консенсус, который мог бы определить собой экономический, политический и моральный климат наступившего десятилетия, на глазах рассыпается. И вместо нового модернизационного консенсуса мы получаем старый, «вашингтонский».

Не последнюю роль в этой смене общественной атмосферы играет и тот факт, что сырьевому эгоизму части бюрократии и корпоратократии вновь удалось выступить под эгидой «передовой» либеральной экономической мысли. Скреплением этого союза и стал проект подготовки новой «Стратегии 2020». (...)

Впрочем на каждом следующем витке спираль «слабой власти» истончается, и в какой-то момент еще более «неизвестное», чем во времена Андропова, общество становится реальностью более весомой, чем известные «силовики». (...)

В этом отношении победа неолиберального лобби вполне может оказаться пирровой, и ему впору подумать об осторожности и самоограничении. (...)

Если либералы готовы побеждать в конкурентной политической борьбе, пусть идут, побеждают и несут политическую ответственность (правым либералам в других странах это иногда удается).

Но если, как и прежде, они предпочитают воплощать свои идеи, не вынося их на суд избирателей, то почему бы им не принять, наконец, заслуженную ответственность за все те политические особенности российского режима, которые не вписываются в привычные для Европы стандарты демократии? Очевидно, что наличие всех этих особенностей, включая неведомый Европе суперпрезидентский режим, гегемонию одной партии или отказ от губернаторских выборов, объясняется в первую очередь интересами выживания либерального истеблишмента в неблагоприятной для него «электоральной среде». (...)"