Расстрелять нельзя кастрировать

Среда, 13 июля 2011 г.

Ольга Романова: Эта история случилась ровно год назад. Были выходные.  Москва. Молодая семья - муж, жена и восьмилетняя дочка занимались своими тихими домашними делами. Муж - небольшой чиновник в министерстве, что-то там департамент финансов. Жена - по большому счету, домохозяйка, в прошлом журналист небольшой газеты на юге России. В квартире много игрушек, и всяческие полезные вещи для развития ребенка - в том числе шведская стенка. Девочка сорвалась с этой чертовой стенки, и вроде бы повредила  спину.  Молодые заполошные родители вызвали "Скорую". Она быстро приехала, забрала и девочку, и родителей, отвезли в дежурную больницу. В больнице их встретили, тщательно осмотрели девочку, сделали анализы - слава Богу, просто сильно ушиблась. Но хорошо бы родителям побыть с ребенком.  Через час приехали милиционеры и арестовали отца. В девочкиной моче обнаружили сперму. Поскольку никаких мужчин, кроме папы девочки, в доме не было - все понятно.
Ужас.
Но то ли попался сердобольный доктор, то ли мать, несмотря на шок, не потеряла разума - но немедленно были сделаны повторные анализы. Был вызван детский гинеколог. Потом детский психолог. В общем, всё с девочкой на самом деле оказалось в порядке - просто дура-лаборантка плохо, видно, помыла баночку, или руки, или что там у нее могло быть в сперме.  Потом было еще много, много экспертиз. Всё - хорошо.
Я видела эти экспертизы уважаемых учреждений с синими печатями и подписями известных докторов.  Мама девочки - Таня - разыскала меня весной, спустя десять месяцев после ареста мужа. Он сидел в тюрьме. Всё за то же самое. Когда Таня позвонила мне и начала рассказ неправильно (с уголовной статьи) - я сразу сказала: я не буду этим заниматься. Очень сочувствую Вам и Вашей дочке - но не буду. Страшно ведь - заступиться за педофила, даже за якобы педофила, даже за самого что ни на есть честного человека, в таком деле обвиненного - а вдруг он и правда педофилом окажется? И как потом с этим жить?
Таня сказала, что следователи давно все поняли. И говорят ей, что дело закрыть не могут, их будут ругать, что отпустили педофила, а сейчас сами знаете, как с этим строго. Но вот на суде разберутся, и, конечно, отпустят.  Главное - дождаться суда. И Таня уже понимает, что никакой суд никого никуда не отпустит. Что так - не бывает. Уже отошли подальше друзья и родственники, уже мужа тихо уволили с работы, и знать его там не хотят. Понимает, что должна что-то говорить дочери, куда делся папа. И что рано или поздно она обо всем узнает. И вот тогда будет уже настоящая травма.