В Вашингтоне решили отреагировать на подписание президентом РФ закона об НКО, получающих финансирование из-за рубежа. И все, вроде бы, как всегда, однако на этот раз «выражение озабоченности» от Госдепа (не путать с «глубокой озабоченностью») подняло весьма занятный вопрос. Однако к нему перейдем чуть позже - сначала пара слов об американском официальном мнении о смертоносности нового закона для всего живого (о чем нам протравили мозги все СМИ известного пула да бенефицианты вроде Алексеевой и Пономарева).
Итак, прямой вопрос: насколько требование к указанным НКО зарегистрироваться как действующим на зарубежные деньги смертельно для демократии вообще и известной части политических «правозащитных» структур в частности?
Почти прямой американский ответ (цит. по заявлению официального представителя госдепартамента США Виктории Нуланд на спеуциально собранном брифинге):
"Мы озабочены законом о гражданском обществе в России, подписанным в минувшие выходные. Этот закон взваливает тяжкую ношу требований на защитников прав человека, на группы, выступающие против коррупции, в защиту демократии, которых ошибочно называют иностранными агентами только потому, что они финансируются из-за рубежа... Этот закон направлен на то, чтобы запугать тех активистов и организации гражданского общества, которые более всего нужны России для строительства современного демократичного общества, свободного от коррупции, основанного на праве закона, и в котором уважаются права человека".
Про обычные в таких случаях американские фокусы с передергиваниями и подменами понятий - с приравниванием получающих гранты НКО к всем НКО - не будем. И про непосильность своевременного предоставления в Минюст РФ финансового отчета тоже. И про то, что именно одобряемые западными спонсорами и поддерживающие отдельные политические силы в РФ организации «более всего нужны России».
Главное тут в констатации - это, мол, пугало, а не реальная угроза. И не факт, что он даже сможет, мол, «запугать».
Итак, закон вроде бы не опасный. Так отчего опять какая-то «озабоченность» на специально созванных брифингах? Отчего из-за нового правила, что «вещи должны открыто называться своими именами» такая реакция, будто что-то важное прищемили? Это и есть тот самый каверзный вопрос, о котором было сказано вначале.
И вот тут посмеем сделать одно предположение, содержащее, кстати, меньше натяжек, чем госдеповское объяснение того, какое им дело до правил регистрации НКО в РФ.
Помните тот гогот «прогрессивной общественности», который поднялся, когда российский МИД заявил, что в ответ на санкции против РФ (ту их часть, что особенно бессмысленна и беспощадна), которые с увлечением сочиняют в Вашингтоне, будет чувствительный асимметричный ответ? «Общественность» покатывалась: да они что, тут деньги держат, или какое-то предприятие пытаются купить? Да у них и торговленька-то с нами микроскопическая!
Ну что, еще не догадались сами? Есть, есть у них тут интересы, вложения и «предприятие», которое они страстно желают поставить под свой контроль. И как раз этому-то их заветному проекту и мешает (хотя и не очень сильно) правило о регистрации как бы «правозащитных» НКО прямо участвующих в «коррекции» внутриполитических процессов в РФ. Это вам не бензоколонка. И если вам прищемили такое, есть от чего завопить. Хотя всего-то: попросили, чтобы на инструменте, скажем, Вашингтона так и было написано, а не про «группу озабоченных судьбой общедемократических ценностей россиян». Ну что ж, судя по всему, направление для «асимметричного ответа», если действительно в этом дело, определено правильно.