"Русский репортер" взял интервью у американского шерифа:
Идем в оружейную комнату. Здесь Прокопчук берет под запись бронежилет, помповое ружье, винтовку, электрошокер, наручники и мобильный телефон.
- У нас нет такого, как в России, - предупредительный выстрел в воздух, - заряжая винтовку, говорит он. - Мы уж если достаем огнестрельное оружие, то сразу стреляем на поражение - два в грудь, один в голову.
- А у нас тут недавно одни веселые ребята гуляли свадьбу в центре Москвы, палили в воздух из травмата, и их всего лишь оштрафовали. Все возмутились, даже премьер-министр: он сказал, что в Нью-Йорке по ним бы сразу открыли огонь на поражение.
- Не, сначала мы бы попытались их задержать, но очень жестко, как уголовных преступников. А вот если бы они стали сопротивляться, тогда да - два в грудь, один в голову.
Есть одно слово, которое не имеет в русском языке адекватного перевода, - record. Досье, репутация, криминальная биография - это все не то. Как человек на 80% состоит из воды, так гражданин США - это прежде всего его record.
Record - это мера добропорядочности, главный инструмент контроля в американском обществе. Отношения между государством и человеком здесь напоминают контракт между банком и заемщиком. По факту рождения каждый получает безграничный кредит доверия. Человеку верят на слово, человека несильно наказывают, но дальше все зависит от того, как он этим кредитом распорядится. Если ты злостно косячишь, то твоя процентная ставка ответственности начинает очень резво расти, с тебя спрашивают уже строже, и в какой-то момент ты попадаешь в зону нулевой терпимости, а затем и в положение unforgiven.
За одно и то же вождение в пьяном виде (здесь это уголовное преступление) можно в первый раз получить штраф в 1000 долларов и лишение прав на полгода с пересдачей, а в третий - 10 лет лишения свободы. За одно и то же причинение телесных повреждений можно в первый раз огрести год условно, а в третий - пожизненное. Система мыслит так: мы даем человеку два шанса, наказываем его несильно, но если он не понял по-хорошему, то будет по-плохому - мы его просто вычеркиваем из списка живых, изолируем от общества.
Так или иначе, закон трех ударов действительно привел к тому, что в той же Калифорнии тюрьмы переполнены вдвое по сравнению со своей «проектной мощностью». Ситуацию усугубляет тот факт, что уголовщиной в США считаются многие проступки, которые в большинстве других стран так не расцениваются. Например, перепродажа или даже дарение лекарств, купленных по рецепту. Или неявка по повестке в присяжные. За испорченный record карает не только государство, но и общество, причем карает немилосердно. Человека, который заслуженно попал в тюрьму даже на небольшой срок, скорее всего, уже никогда не возьмут на приличную работу, а если она у него уже есть - выгонят. Государство хотя бы дает тебе шанс, общество же расправляется сразу, оно просто помещает тебя в другую страту без права на возвращение.
Америка так устроена, что чем больше нарушаешь правила, тем ниже ты опускаешься по социальной лестнице, а чем выше ты по ней поднимаешься, тем больше боишься накосячить. Record становится инструментом деления людей на классы, успешным и богатым становится не тот, у кого острее зубы, а тот, у кого крепче нервы и чище помыслы. Америка по-прежнему страна больших возможностей, но с каких-то пор появилась маленькая поправка: возможность каждому дается только одна. Это касается не только системы правосудия, но и, например, карьеры. Здесь почти невозможно выучиться на химика, а потом стать юристом. Жизнь человека похожа на поезд, который отправляется только один раз, и пересадок больше не будет.
(процитировано частично)