Убийство политика Бориса Немцова, которое произошло в ночь на 28 февраля в центре Москвы, в штатном режиме расследуется правоохранительными органами. Но пока идет следствие, множество экспертов, сетевых активистов, оппозиционных и государственных деятелей делятся своими версиями и гипотезами происходящего.
Но всю палитра мнений и прогнозов всё же можно свести к некоей системе основных версий. Причем некоторые из них носят совсем не политический, а экономический и бытовой характер. Ряд комментаторов уже высказался в том духе, что четыре выстрела в спину - это для работы профессионального киллера как-то очень странно. Немцов был убит попаданием пули в сердце. Но спина человека имеет такую костную структуру, что убить его выстрелами с такой траектории крайне сложно.
С другой стороны, Борис Ефимович прогуливался в центре Москвы с некоей девушкой, 23-хлетней киевской моделью, Анной Дурицкой. В принципе, всегда ходили слухи, что пунктик на женщинах у Бориса Ефимовича еще с девяностых. Поэтому вероятность убийства на почве ревности тоже не исключается сетевым сообществом.
Еще один мотив - экономический. Немцов активно вел бизнес, был газпромовским акционером. И если он вел бизнес также, как занимался политической деятельностью, то мог нажить себе в этой сфере серьезных врагов. Правда, не в пользу этих версий говорят время и место преступления. За сутки до «марша весны» и в полусотне метров от Кремля. В случайность таких совпадений поверить крайне сложно.
Здесь нужно вспомнить недавнее прошлое. Несколько недель назад Борис Ефимович дал интервью, в котором сказал, что «Путин может его убить». Далее, накануне убийства, утром того же дня, по СМИ прошла утка о смерти Надежды Савченко. Есть мнение, что публику таким образом «готовили».
И, соответственно, после убийства практически мгновенно на месте преступления оказался соратник Немцова по оппозиционной борьбе, сопредседатель РПР-Парнас, Михаил Касьянов. Который дал вполне ожидаемый комментарий: «...убили моего друга в центре Москвы, у Кремлевской стены. Демонстративно, четыре выстрела. Это демонстрация всем нам, всем, всем свободомыслящими людям Россия. Как со свободным словом расправляются в нынешней России. Могли бы мы еще вчера представить, что лидера оппозиции убивают у кремлевской стены? Не могли. Страна катится в пропасть. Ужасно».
Еще более откровенно высказался другой оппозиционер, Владимир Рыжков: «Мы отвыкли от политических убийств. Экстраординарное, шокирующее событие.
Все это происходит на фоне «антимайданов», тренировочных лагерей для противников оппозиции, на фоне легализации фашистского термина «пятая колонна». У меня нет никаких конкретных версий произошедшего. Политическую ответственность за произошедшее несет власть».
То есть, сразу же началось прямое и непосредственное обвинение власти и раскручивание ассоциаций с девяностыми. Для чего?
Дело в том, что марш «Весна», запланированный на первое марта, по некоторым данным, не набирал достаточное количество людей. Оппозиционеры в последние полгода вообще как-то неохотно выходят на уличные акции. Численность раз от раза падает. А здесь есть шикарный повод. Есть чувство паники, которое заставляет людей сплотиться и выйти. И дело даже не в том, что Борис Немцов был «политиком федерального масштаба». Уже много лет как не был. Дело во времени и месте убийства. В его демонстративности и опасной политической символике.
При этом сразу же началось активное освещение трагедии в западной прессе. В The Washington Post по горячим следам выходит материал под названием «С убийством Немцова россияне лишились борца за демократию».
А русская служба BBC, цитируя Барака Обаму, дает материал под заголовком «Оппозиция и Запад требуют раскрыть убийство Немцова». Приведенные в материале слова американского президента вызывают особый интерес: «Соединенные Штаты осуждают жестокое убийство Бориса Немцова и призывают российское правительство провести быстрое, беспристрастное и открытое расследование обстоятельств убийства и обеспечить, чтобы виновные в этом страшном убийстве были преданы правосудию».
Сама постановка вопроса здесь - «требование». То есть западной стороной по умолчанию предполагается, что российская сторона без отдельных и особых требований вести расследование не будет.
Ну и тонкий намек на заинтересованность российской государственной системы в убийстве Немцова также имеет место быть.
Кстати, теперь у Запада есть моральное оправдание для новой волны санкций, которую не поддерживал даже тамошний лояльный электорат. Зачем? Теперь понятно, зачем. В России убивают оппозиционных политиков. Санкции просто необходимы, чтобы сдерживать «эту дикую страну».
В общем, это то, что в социальных сетях уже получило название «сакральная жертва». И для привлечения людей на весенний оппозиционный марш, и для раскрутки в западных СМИ образа России, как страны, где «лидеров оппозиции» и «федеральных политиков» убивают.
И вот здесь возникает версия, что именно нашим несистемным оппозиционерам и западной политической системе смерть Немцова была куда выгоднее, чем кому бы то ни было. Даже чем ревнивому кавалеру или партнерам по бизнесу Бориса Ефимовича. Именно на Западе Немцова воспринимали, как «последнего и самого известного борца с режимом». В России же он был известной в медийном плане персоной, но политический вес его приближался к нулю. Именно на Западе на Немцова делали ставку еще в девяностых.
К тому же марширующие первого марта уже заявили об изменении формата акции, место марша также было перенесено от Китай Города к Большому Каменному мосту. Скорбь и страх - это гремучий эмоциональный коктейль, который может вылиться в силовое столкновение. И это столкновение может произойти опять же в центральном районе столицы, не так уж далеко от Кремля. И кто тут, таким образом, главный выгодополучатель? Уж никак не Кремль или Путин, а совсем другие люди и политические силы.
И в завершении - чисто человеческое. Плохо быть оппозиционером в России. И даже не потому, что тебя могут убить. А потому, что после твоей смерти твои же соратники по борьбе с режимом твою смерть и твой труп используют, как информационный повод, как внезапное счастливое обстоятельство для собственной политической раскрутки и повышения своего рейтинга. Как говорится, «Михаил Касьянов, стоя на трупе своего соратника, поднял свой рейтинг с двух до трех процентов».
Антон Куликов