Елена Чаусова пишет:
Очень хорошо, когда "ватник" молчит. Выпивает сто грамм и идет на работу. Приходит с работы, выпивает еще двести - ложится спать, прямо поверх лениво стянутых штанов Абибас.
Когда ему говорят "фу, ватник-то какой, раб, раб генетический, скотина безропотная, постоять за себя не можешь", "ватник" выпивает лишние сто грамм, плачет и поет "Из-за острова на стрежень". Прощения за свою рабскую сущность почему-то при этом не просит, не кается: такова уж его скотская природа, не обучен он этикетам, даже правильно поклониться перед свободным белым человеком не умеет.
Умеет только вспоминать полет Гагарина и победу над Германией. Это смешно. Сам-то ничего кроме штанов Абибас не нажил, а все туда же - о величии рассуждать. Пьет Клинское, а не баварское, а все туда же - "победа над Германией". Когда "ватник" так делает, свободный белый человек заливисто хохочет и пихает его кулаком в бок, весело гогоча над тем, как он заваливается косо на сторону, бормоча "дедывоевали".
Быдло пьяное, побормочи тут еще, ничего не можешь и пузыри у штанов твоих китайских на коленках, ха-ха-ха, вот тебе дружба с Китаем, а вот еще победа над Германией, хе-хе-хе, полежи тут в луже, экая свинья, все по лужам валяется. Чего плачешь? Сам виноват. И провиниальная твоя толстомама дурнозубая.
Очень хорошо, когда "ватник" молчит, удобно очень. Вот ты белый, свободный, демократический, ты не молчишь. А он молчит, в телек пырит, быдло безголосое. Был бы нормальный человек - тоже не молчал бы. Вышел бы и сказал. За ценности либеральные, за свободу, за современное искусство... как белый человек, не как это вот, в трениках. Хорошая, устоявшаяся картина мира.
Когда "ватник" не молчит, почему-то намного хуже.
Когда встает, штаны отряхивает, водку отодвигает, телек выключает и вместо "Из-за острова на стрежень" вдруг начинает "Вставай, страна огромная".
Почему-то не молчит он совсем не за современное искусство, совсем не за права геев раскрывает он во всю ширину рот на своем небритом три дня лице, почему-то вдруг выясняется, что плевал он на всю продвинутую творческую интеллигенцию, на весь просвещенный креативный класс.
Выясняется неожиданно, что какое-то свое мнение у него есть, и отстаивать он намерен именно его. Быдло. Террорист. Сука. Чего тебе в луже не лежалось, мразь? Чего тебе водку не пилось? Дома надо сидеть, е*а, слышь ты, ты че, не понял, дома нормальные люди сидят!
Куда ты поперся, дебил в Абибасе, какой тебе митинг-***тинг, ты че залупаешься? Щас тебе менты по почкам! Арестуйте его, товарищ начальник, арестуйте свинью эту! Бунтовать он, тварь! Мнение у него, бл**ь!
Поджигай давай, поджигай, пусть горит! Сам виноват, козлина! Повизжи теперь! Чтоб знал тут, как на белых свободных людей выгребываться, сам-онштопаный!
Войсками его, гниду, артиллерией ему! Умри, умри тварь колорадская! Мало звездили вас, рабы, скоты, жрите баланду и не хрюкайте! Бомбами их, бомбами! Ишь, полезли! Ишь, мнение у них!
И с каждым так будет, с каждым, кто мешает строить нам свободное, толерантное, гуманистическое и успешное общество