Протестная волна 2011-2015: От Болота до болота

Ближе к шестому мая, к трехлетней годовщине столкновения на Болотной либеральные СМИ, похоже, задались целью отрефлексировать те события. Ответить для себя на вопрос, что это было, почему так получилось, куда вообще делась протестная волна, зародившаяся в 2011 году? Что произошло в мае 2012?

Некоторые из либеральных экспертов даже дают в частностях вполне справедливые оценки своих неудач. Несогласованность действий, наличие одновременно нескольких протестных дискурсов, невнятное декларирование лидерами протеста своих целей. Ну и, понятно, все в голос обвиняют жесткую политику Кремля в отношении «мирных протестующих».

На самом деле, есть одна базовая ошибочная предпосылка, исходя из которой несистемные либералы, даже не ошибаясь в частностях, приходят к абсолютно неверным выводам. О забитой стране, сломленном народе и грядущей через несколько лет революции с дрекольём, на которую своими действиями этот самый народ вынудил Кремль.

Предпосылка эта заключается в том, что либералы тогда и сейчас свято уверены: за ними шло практически всё российское общество. И, кстати, есть отчего поверить. Протестные акции в Москве в тот период стали собирать от нескольких десятков до сотни тысяч человек. Поддержка в социальных сетях со стороны рядовых пользователей была еще более многочисленной.

Сам по себе альянс оппозиции той поры, на первый взгляд, представлял весь политический спектр. В коалицию влились националисты, ультралибералы, социалисты, экологи, даже какие-то монархисты с непонятной идеологической платформой, правозащитники и деятели культуры. Казалось бы, все представители всех социальных слоёв. Но проблема в том, что это была лишь очень красивая иллюзия, которая туманит взор либеральным экспертам и по сию пору.

Что такое сто тысяч человек даже не для России, а для Москвы? Это сколько - процент или даже меньше одного процента от населения не страны, а столичного города? По данным на 2010 год население Москвы составляло примерно 11,5 миллионов человек. Да, картинка в медиа выглядит очень внушительно, да, для отдельного города такое число протестных митингующих - это натуральная катастрофа, и пора уходить в отставку. Но город был особенный, Москва.

С поддержкой в сети, еще одним компонентом этой «иллюзии», тоже вышла промашка. Как считали свою сетевую поддержку протестующие? По количеству лайков-ретвитов-репостов своей агитации. Агитации забавной, едко-сатирической. Но перепостить себе на страничку смешную картинку со «смешным Путиным» - это из разряда «побурчать на кухне» в современных реалиях. И совершенно не значит, что люди будут выходить на какие-то митинги и шествия, больше того, не значит даже поддержки идеологии протеста.

Дальше - политический спектр партий и движений, представленный на митингах и шествиях того периода. В итоге он свёлся к емкому и короткому определению «креативный класс». То есть, все эти «левые», «правые», либералы и социалисты оказались одной, узкой, в основном столичной социальной прослойкой менеджеров довольно среднего звена. Офисных работников и лиц творческих, прости Господи, профессий, которые решили поиграть в революцию. Количество этой прослойки уже было озвучено: менее одного процента населения Москвы.

Но такая малочисленность и узость социального и идеологического спектра заметна только со стороны, на расстоянии и по прошествии времени. А когда ты маршируешь в колонне, в которой хотя бы пять тысяч человек, кажется, что за тобой вся страна во всей своей полноте.

Это потом было горькое разочарование либералов, потом были рассказы про «быдло» и «анчоусов», что не пришли и вообще оказались за Путина. В этих определениях, помимо презрения, прослеживается и обида. Обида на жестокий обман. Оппозиции казалось, что вот они наконец и возглавили народ, вот он, народ за ними и пошел, и они теперь действительно народная власть. Но нет. Всего лишь одна, сомнительная социальная страта.

Сислибам и уличному протесту показалось, что они что-то значат, что с этим пресловутым меньшинством теперь будут считаться, даже в ущерб большинству. Большинство, перед которым это не опровергалось, тихо роптало и смотрело на все эти пертурбации с неудовольствием. Большинство не собиралось свергать власть. Консервативно настроенную часть российского общества вообще крайне трудно сподвигнуть на революцию. Однако, некоторая часть недовольных консерваторов в итоге примкнула к движению «белой ленты». Эта самая «значимость» и чувство элитарности тоже сыграли с оппозицией злую шутку. Действительно, данной социальной прослойке государство стало предоставлять больше возможностей, больше денег, больше вполне благосклонного внимания. Еще раз повторим: в ущерб интересам большинства.

И когда «креативный класс» понял, что сладкая жизнь продлится только четыре года, а потом к власти опять придёт Путин, ему, этому классу, захотелось продолжения «полной и интересной жизни» за государственный счёт. Во многом поэтому «креативный класс» был готов выйти на улицы. Он и вышел.

По интересной версии Олега Кашина, болотные протесты были митингами «консерваторов» против перемен. Протестовали те, кто привык к политическому курсу, сформированному с 2008 года, против того, что олицетворял собой Путин. Только Кашин не уточняет, что это были «либеральные и несистемные консерваторы» против и государства, и против системных консерваторов-охранителей, которые выходили тогда на Поклонную гору. Столкнулись собственно младоконсервативный политический дискурс либерального толка и дискурс консервативно-социал-демократический, которого всегда придерживался Путин и его сторонники. И дело не в том, что Кремль "жестко подавил Болотную", а в том, что в рамках этого столкновения оказалось, что подавляющее, абсолютное большинство против либерального консерватизма.

Свою роль сыграла и внутренняя организация всех тех протестов. В какой-то момент лидеры несистемной оппозиции просто шли во главе этого движения, не особо вмешиваясь с саму структуру протеста. Они в первое время вообще, думается, были шокированы таким количеством сторонников. А дальше совершили свою вечную ошибку: попытались все это движение организовать так, чтобы использовать в рамках своих личных интересов.

И пошла разноголосица идеологий, дробление дискурса, размежевание единого оппозиционного социального сегмента. Если раньше, без особо активного вмешательства лидеров оппозиции, протест шел под лозунгом «я, конечно, и против этих сволочей, что со сцены, но куда больше против тех сволочей, что в Кремле», то когда те, кто со сцены, начали говорить активнее, всё оказалось не таким однозначным. И Кремль для многих рядовых участников протеста стал не таким уж и злом.

Последним актом этой маленькой социальной трагедии стала именно Болотная. По крайней мере, к этому склоняется Глеб Павловский: «Демонстрация 6 мая уже была демонстрацией проигравших. То, что тогда называли революцией, было проиграно еще в конце декабря 2011 года. Потом наступил длительный арьергардный период партизанских вылазок отступающей армии».

Дальше Павловский опять начинает что-то про жестокий Кремль. Но мы давайте поищем причины в другом. В самом протесте и протестных лидерах. Многие из них на момент майского шествия уже догадались, что поезд ушел. Нет, активистов было ещё много, они готовы были выходить, маршировать, устраивать сидячие палаточные лагеря у памятников в московских скверах. Но вот лидеры, кажется, окончательно поняли, что время политики прошло и осталось получить хотя бы минорные гешефты, ну или попытаться сыграть ва-банк. Во многом под это и была заточена акция шестого мая.

Важный момент: лидеры протеста «забыли» предупредить простых митингующих, что планируют не мирное шествие, а прорыв к Кремлю. По словам жены Сергея Удальцова, одного их заключенных по «Болотному делу», протестующие заранее готовили палатки для протестного лагеря у «Ударника», чтобы закрепиться на этом плацдарме, а потом попытаться сорвать инаугурацию президента.

Важен для нас здесь не наполеоновский размах планов лидеров оппозиции, и даже не то, что столкновение с ОМОНом, о котором оппозиционеры говорят, как о "провокации Кремля" и "нападении на них", теперь рисуется совсем в другом свете. Забастовка таки была спланирована, провокации действительно были, сами оппозиционеры и устраивали давку с последующим метанием камней. Переломный психологический момент не в этом. А в том, что лидеры протеста круто подставили рядовых участников протеста. Отыграли их в тёмную.

Ровно после болотного инцидента в социальных сетях понимается ропот рядовых «белоленточников» против своего руководства. Именно этот факт, а никакая там не «кремлевская пропаганда» и даже не дубинки ОМОНа, окончательно обвалил внутреннюю консолидацию оппозиции. Участники просто поняли, что их лидеры готовы гнать их на убой, совершенно не предупредив об этом. Многие и ныне резко оппозиционно настроенные к кремлю активисты ненавидят и презирают тех своих лидеров куда больше, чем пресловутую российскую власть.

Потом уже выяснилось, что оппозиционное протестное руководство получило свои гранты и финансовые транши не на мирный протест, а на свержение власти или, как минимум, на кровавую картинку в СМИ со "зверствами российских правоохранителей". Но по первому времени даже эти аргументы были неважны. Те, кто попал тогда под раздачу, поняли всё довольно быстро. Их банально подставили, сделав на них свой, уже сугубо экономический гешефт.

Что было бы, окажись оппозиция честнее, если бы всё прошло куда более внятно и спокойно, без провокаций? История не знает условных наклонений, но всё же попробуем предположить. Путин, понятно, пришел бы к власти на третий срок, благо, это не противоречит Конституции РФ. Но несистемная оппозиция могла бы стать несколько более системной. Получить возможность набрать свой электоральный минимум, чтобы пройти в региональные законодательные органы, а то и в федеральный парламент. Весьма возможно, снизился бы и градус непримиримости в риторике этих людей, а какие-то либеральные экономические и политические инициативы им удалось провести в жизнь на законодательном уровне. Само поле российской борьбы идеологий было бы сейчас куда ярче и интереснее. Уровень полемики был бы, безусловно, выше.

Но это же наша несистемная оппозиция. Она так просто не может.

Александр Самойлов