Что мешает формированию свободолюбивой творческой интеллигенции

Вторник, 12 июля 2011 г.

Алексей Кортнев (лидер группы "Несчастный случай") дал замечательное интервью «Свободе». Но замечательно оно не столько высказываниями по теме, которая заявлена в качестве главной («О своих поездках на Селигер» - к «Нашим»), а рядом попутных рассуждений и замечений.

«Селигерская» тема по сути - вариант обычных для таких случаев «отмазок» про разведывательную (просветительскую) вылазку в стан врага. Про это - было сказано примерно так:

«Я считаю не зазорным, а правильным ездить на Селигер. Ты можешь быть согласен или не согласен с политикой Путина и Медведева, но нельзя помещать себя в хрустальный дворец и отказываться от общения с теми, кто в любом случае через некоторое время придет к власти. И конечно, отказавшись с ними общаться, нельзя пытаться донести до них свою гражданскую и художественную позицию.» (это кусок без пренебрежительных оценок в адрес прнинимающей стороны).

 

А вот куски, интересные сами по себе. Первый - про полит-активизм «творческой интеллигенции» (что ни лето, тема лезет на первый план):

«- Власть не допускает формирования сильной оппозиции. Формированию свободной и свободолюбивой творческой интеллигенции тоже власть мешает?

- Если спросить практически любого человека из творческой интеллигенции, он не побоится сказать, что именно ему не нравится. Следующий вопрос к нему - почему он об этом молчал. Почему лично я не призываю к каким-то действиям? Потому что не знаю, какие действия нужно совершать. Думаю, большинство моих коллег, если они люди честные, живут точно так же. Впрочем, Константин Кинчев, например, точно знает, что нужно делать: "черножопых на фонарь". Вот он и пишет об этом, выпуская по диску в год. А, скажем, Борис Гребенщиков как писал свои эссе в стихах, так и пишет. Если выбирать между ним и Кинчевым, мои симпатии на сто процентов находятся на стороне БГ. Но он никогда ни к чему не призывает. И я его понимаю.

- Неужели у вас нет желания отвоевать аудиторию у Кинчева?

- Есть такая мечта, но желания нет. Для этого надо идти с проповедью, а я терпеть не могу проповедников, и сам не могу им быть: ненавижу навязывание своего мнения, хотя и понимаю, что позиция эта слабая. Позиция проповедника гораздо сильнее: по харизме, влиянию, результату. Мы почему-то сосредоточились на Константине Кинчеве - наверное, потому что это самая яркая фигура противоположного крыла творческой интеллигенции. А мы - все остальные, сидящие в этом болоте, - если и квакаем, то не вместе. Это характерно для российской интеллигенции: так проквакали в 1917 году, так, думаю, будет и дальше. Невозможно объединить людей, каждый из которых сомневается в первую очередь в себе самом. А во вторую - во всех остальных.

Мой отец, например, никогда не читал мне нотаций. Просто жил в моем присутствии, никогда не совершая подлостей и не унижаясь до лжи. Я всю жизнь пытаюсь жить так, чтобы быть достойным его и хотя бы чуть-чуть на него похожим. Мне кажется, в этом и состоит рецепт для творческих людей, которые не хотят быть проповедниками: публично жить достойно. Зрители видят меня и понимают: он более или менее грамотно говорит, ни разу не вылизал ни одной задницы, зарабатывает большие деньги и ездит на хорошей машине - значит, можно придти к материальному благополучию, сохранив благополучие душевное. Думаю, этого достаточно для борьбы со злом.»

 

Вот. И еще один кусочек, который также может кое-что прояснить не про упомянутого отца А. Кортнева (и как бы наличие у музыканта некой политической индульгенции), а про связи (в т.ч. логические), которые надо учитывать, рассматривая проблему в целом (об активизме, «ни грана сотрудничества режиму» и т. д. И т. п.)

«- Кто из персонажей постсоветской России привлекает вас как автора и актера?

- Наше время характерно полной неоднозначностью. У меня вызывает огромное уважение фигура Ходорковского, то, с каким достоинством он переносит чудовищные лишения. С другой стороны, как человек рациональный я не могу не понимать, что он украл у страны миллиарды. Потом он построил школы. Но если человек вышел на большую дорогу, отобрал у людей деньги и построил на них церковь, он не перестает быть преступником. Все это справедливо в отношении всех, поэтому героя нет вообще.

- Вот и сняли бы психологическую драму про Ходорковского.

- Была попытка подобного фильма - кино "Олигарх" по книге "Большая пайка". С наслаждением я ее читал и даже перечитывал. Я знаком с автором - Юлием Дубовым: он работал вместе с моим отцом, как и Березовский. Мой папа полжизни ездил на машине, которую Березовский помог ему купить по себестоимости (по тому времени, фактически, подарил) за то, что папа ему сильно помог на выборах в члены-корреспонденты Академии наук. Березовский был очень талантливым математиком. Я видел этого человека в детстве и, естественно книга и фильм были мне очень интересны. Березовский тоже трагическая фигура и очень интересный персонаж. Но как это сыграть? (...)»