Про то, с кем у ЕСПЧ проблемы

Четверг, 13 октября 2011 г.

«Ведомости» взяли интервью у президента Европейского суда по правам человека Жан-Поля Коста. И с удивлением обнаружили, что создаваемая некоторыми СМИ картина - «Принято считать, что хуже всего дела с соблюдением прав человека обстоят в России», Торшин де редкий мракобес и т. п., мягко говоря, не точна. А точнее, получается она, только если повыбрасывать крайне существенные детали. Вот кое-что из огромного интервью:

 

Про права человека вообще и ЕСПЧ в частности

«- Знаете, в России у многих лидеров общественного мнения есть скепсис насчет прав человека. С точки зрения этих скептиков права человека - вымысел, в лучшем случае аргумент в вечном споре между Востоком и Западом или просто идеологическое клише европейских либералов. Как вам такая позиция?

- Вся моя жизнь посвящена защите прав человека, так что я к ним отношусь серьезно и не считаю, что права человека - это вымысел. Права человека - это очень важно. По всему миру, не только в России или во Франции, есть люди, которые прямо сейчас находятся в опасности. Даже во Франции, моей родной стране, были периоды очень сложные с точки зрения защиты прав человека - и это несмотря на революцию 1789 г. и Декларацию прав человека. (...) Права на свободу и безопасность, на свободу слова, запрет пыток - этими правами обладает каждый мужчина и каждая женщина во всем мире. И я могу согласиться с тем, что вопрос защиты прав человека - это идеологический вопрос, просто речь тут идет о гуманистической идеологии. Некоторые считают, что эта идеология чрезмерно оптимистичная и наивная. (...)

-А как насчет террористов вроде Андерса Брейвика в Норвегии и ему подобных? (...)

-Права человека есть у всех человеческих существ: даже ужасный убийца наделен ими. И мы должны защищать права человека во всех случаях. (...) Разве права человека только для совершенных людей или только для святых? (...). Это может выглядеть идеалистично, но в этом суть базового принципа. (...)

-Как бы вы оценили эффективность Европейского суда по правам человека? Нуждается ли этот институт в новых реформах в наши дни?

-Прежде всего, наш суд не настолько эффективен, насколько мог бы быть. (...) Если взглянуть на ситуацию 50-летней давности, я уверен, что права и свободы человека в Европе сейчас были бы меньше защищены, если бы суд не был создан. (...) Наша главная проблема сейчас - огромное количество исков и тот факт, что для вынесения решений по ним требуется много времени. Повысить пропускную способность суда нелегко, потому что число судей - по одному от каждого государства - закреплено в конвенции. А численность персонала хоть и не зафиксирована в конвенции, зато ограничена финансовыми ресурсами. Многие государства, входящие в Совет Европы (и, соответственно, подпадающие под действие конвенции), сейчас переживают финансовый кризис. (...) Мы получаем слишком много дел, явно неприемлемых [для рассмотрения Страсбургским судом]. Главная причина, вероятно, в том, что люди неточно знают, что суд может делать, а что нет. (...)"

Про ЕСПЧ и Россию

"- Как бы вы в целом охарактеризовали уровень сотрудничества между Страсбургским судом и Россией? В чем главные проблемы?

- (...) Мы более или менее удовлетворены этим сотрудничеством. Существует хороший диалог между Страсбургским судом с одной стороны и Верховным и Конституционным судами России с другой, даже несмотря на то что порой наших судей - и меня как президента суда - критикуют в России. (...)

- Действительно, Россия же на первом месте в статистике Страсбургского суда по числу исков. Почему так получилось, на ваш взгляд?

- Тому есть несколько причин. Может быть, самая главная заключается в том, что россияне не доверяют традиционной системе правосудия в своей стране. Конечно, Верховный суд и Конституционный суд отлично экипированы, у них очень хорошие судьи и мощные технические средства. Но Россия - очень большая страна с огромными расстояниями. И [судьям] в маленьких городах очень трудно знать все о правах человека, о конвенции и о нашем суде, равно как и просто быть хорошим судьей. Возможно, из-за того, что Россия на протяжении веков сперва находилась под царским режимом, а затем под сталинским - это не критика, это всего лишь исторический факт, - в России и нет доверия к судебной системе. Однако множество дел из России отклоняются Страсбургским судом потому, что не входят в его компетенцию, или потому, что истец не исчерпал всех средств правосудия у себя родине.
Вторая причина высокой численности российских исков, может быть, более позитивна: Россия - очень населенная страна.
Следующая причина в том, что сейчас все больше и больше юристов и рядовых граждан знают о Страсбургском суде и конвенции. Около 13 лет назад, когда Россия только перешла под юрисдикцию суда, немногие россияне знали о нашем суде. Сейчас же они прямо-таки бегут к нам! Правда, порой они не очень четко представляют себе, что суд может, а что нет. Вот почему так много российских дел неприемлемо [для Страсбургского суда].
И еще одна причина, которая, я надеюсь, исчезнет в будущем, - это весомый пакет так называемых чеченских дел. Они вызваны ситуацией, которая может случиться с любой страной: в Турции, например, это курдская проблема, во Франции - все, что находится в контексте Алжирской войны. Когда говоришь о гражданской войне, естественно, видишь очень серьезные нарушения прав человека с обеих сторон. (...) Я сильно надеюсь, что чеченская статистика снизится.

- А как насчет исков от российских бизнесменов?

- На этот вопрос отвечу очень просто. Конвенция защищает преимущественно физическую неприкосновенность и некоторые политические права, такие как свобода слова, свобода религиозных убеждений, свобода собраний и т. д. Но она также защищает права собственности - статья 1 протокола 1 к конвенции. И эта статья очень важна не только для России, но и для многих других стран. Она касается не только людей, которые стали миллиардерами или олигархами, но также и реституции собственности после падения коммунистических режимов - [это характерно для] Румынии, Украины, Чехии. Так что у нас много дел по этому типу жалоб [о нарушении права собственности]. Нашему суду трудно пересматривать работу, проделанную местными судами, потому что обычно местное законодательство [по вопросам собственности] весьма запутанное. В конце концов, когда люди получают компенсации [в Страсбурге], они утверждают, что этого недостаточно.
Вторая причина, по которой эти дела столь трудны, в том, что иногда они становятся политическими. Опять же это не только России касается, похожая тенденция существует во многих странах. Я помню ситуацию в Хорватии - там были серьезные проблемы, связанные с реституцией собственности и спорами между прежними и нынешними собственниками. (...)

- Согласно статистике Страсбургского суда за 1959-2010 гг. после России и Турции по числу нарушений прав человека лидировали Италия и Франция. Почему?

- Первая причина чисто математическая: Франция и Италия вошли в юрисдикцию суда значительно раньше России и даже Турции. Но есть и другие причины. Очень большое количество решений против Италии связано с продолжительностью судебных процедур в этой стране. Италия - чемпион Европы по избыточно длинным процессам, особенно по гражданским делам. Под давлением нашего суда итальянцы внесли поправки в законодательство более чем 10 лет назад. Но это не помогло. Мы очень обеспокоены этим. Мы продолжаем получать новые иски, и они все на одну и ту же тему; опять есть риск превратить наш суд в кассовый аппарат.

С Францией тоже были проблемы. Но Франция провела множество реформ, приняла поправки в законодательство, чтобы исполнить наши решения, - и теперь число дел против Франции действительно снизилось. Насколько я знаю, 13 лет назад Франция была на пятом месте по числу новых исков, а сейчас - на 12-м. Так что я очень доволен прогрессом, достигнутым моей страной (улыбается).

- В (...) России Государственная дума обсуждает законопроект сенатора Александра Торшина, который может позволить Конституционному суду России блокировать решения Страсбургского суда под предлогом их неконституционности.(...) И как вы относитесь к такой перспективе? Вы уже обсуждали этот вопрос с председателем Конституционного суда Валерием Зорькиным?

-Мы пока это не обсуждали. Но я могу сказать, что абсолютно не согласен с такой идеей, потому что она полностью противоречит моему личному пониманию конституционного и международного права. Если бы такой закон был принят - не только в России, в любой стране, подписавшей Европейскую конвенцию о правах человека, - это бы означало разрушение всей системы [юридической защиты прав человека]. Наша миссия в том, чтобы гармонизовать защиту прав человека по всей Европе. Не унифицировать полностью, но гармонизовать. И это подразумевает, что мы обязаны следить за состоянием здоровья национальных правовых систем. (...) Иногда мы сталкиваемся с сопротивлением национальных правовых систем, особенно конституционных судов - например, судов Германии, Турции, Испании. Да, порой это создает проблемы, но в конце концов они принимают правила игры. (...)"