Про 'Пусси', Третий Рейх и Беньямина

Среда, 25 июля 2012 г.

«Радио Свобода» взяло интервью у культуролога Яна Левченко. Начиналось все с «Пусси Райот», а закончилось культурологической сутью тех вещей, которые продвигают «лидеры болотки» вроде Пархоменко и Навального. Итак:
«...Все говорят о поражении революции 1968 года - это неправда: мир стал прозрачнее, Европа стала прислушиваться к слабым и так далее. Это прямое следствие. Если этого не будет, то мы можем получить цепочку революций, которые будут обслуживаться художниками на первом этапе победы или войны - потому что любая революция сопровождается войной, а затем этих художников будут точно так же перемалывать и отбрасывать, как это было в свое время и в советской России, и в гитлеровском Третьем рейхе: и там, и там можно говорить об эстетизации политики, о сближении политики и искусства. Собственно, Вальтер Беньямин говорил об эстетизации политики применительно к фашизму в конце своей книжки "Произведение искусства в эпоху его технической воспроизводимости". Это довольно смутный и загадочный тезис, но очень запоминающийся: фашизм - это эстетизация политики. И когда сейчас говорят "вот, мы видим эстетизацию политики", нужно все-таки осторожно к этому относиться. И желательно помнить тезисы Беньямина....

Протестное движение, мне кажется, пробуксовывает не из-за того, что Pussy Riot вытесняют собой лозунг "За честные выборы", а из-за того, что оно не знает, куда развиваться: оно, собственно, родилось как состоявшееся. Оно четко понимает, что оно просто не хочет этих конкретных людей. А кого оно хочет вместо этих людей, а что оно будет делать, а как оно будет развиваться? Есть зубодробительная серьезность, представление о себе как о носителях некоторой миссии. Это чрезвычайно опасно, как мне кажется. Через два года после работы Беньямина, упомянутой мной, вышла книжка голландского культуролога Йохана Хёйзинги "Homo Ludens" - "Человек играющий". Хейзинга говорил о том, что именно уменьшение игрового элемента культуры, как бы настаивание на том, что культура и особенно политика - это вещи очень и очень серьезные, приводят к тому, что в Европе появляются все более и более опасные режимы. Он не писал об этом напрямую, потому что это был 1938 год.»