Как изменилось отношение к войне и армии

Среда, 26 июня 2013 г.

Судя по данным опроса, представленным Левада-центром в годовщину начала Великой Отечественной войны, отношение российского общества к ряду связанных с ней оценок в последние годы, начиная с 60-летнего юбилея в 2005 году, не кардинально, но достаточно существенно меняется.

Одно из самых заметных изменений, на которое обращает внимание сам Центр, - увеличение числа готовых пойти на фронт, будь сегодня 1941 год. Еще год назад, в 2012 году, отвечая на вопрос «Что бы вы сделали, если бы сейчас, как в 1941 году, началась война?», о своей готовности пойти на фронт говорили 44%: 21% пошли бы добровольцами, еще 23% - по призыву. Сегодня добровольцами готовы были бы пойти практически столько же - 20%, но по призыву пошли бы уже 29% россиян.

Увеличение происходит в основном за счет категории ранее отвечавших, что не подлежали бы призыву: таких было 26%, стало 19%. Само по себе это могло бы свидетельствовать о том, что в стране стало меньше людей непризывных категорий, то есть стариков и больных. Но, учитывая, что изменений в этом отношении не происходило, поскольку смертность в стране уменьшилась, а вопрос здоровья человека призывного возраста в связи с воинской повинностью в сегодняшней России имеет отношение не столько к здоровью, сколько к возможности и желанию раздобыть нужные для белого билета справки, речь, похоже, идет именно о том, что людей просто перестало пугать слово «призыв». Во всяком случае, по другому недавнему опросу 56% респондентов ответили, что предпочли бы, чтобы по достижении призывного возраста их ребенок пошел служить в армию.

Еще обращает на себя внимание, что каждый десятый опрошенный в прошлом году и чуть меньше (9%) в этом ответили, что в случае начала войны искали бы возможность уехать в одну из безопасных стран. Что неудивительно в применении к определенным социальным группам, если учесть, что, все по тем же данным Левада-центра, 24% представителей так называемого среднего класса вообще желали бы откупить своих детей от службы в армии даже в мирное время.

При этом заметно изменилось отношение к вопросу о том, кому принадлежит победа в Великой Отечественной войне. Год назад респонденты в большей степени поддавались на определенное провокационное противопоставление претендентов на главную заслугу в Победе: 62% говорили тогда, что главная заслуга принадлежит советскому народу, 8% - что Сталину, 4% - что Компартии, и только 23% отдавали себе отчет, что эта победа была общей Победой и состоялась благодаря общему вкладу и верховного главнокомандующего, и коммунистической партии, и всего народа. На сегодня число тех, кто отделяет народ от партии и Сталина, сократилось на 10%, их стало 52%, и ровно настолько же - до 33% - выросло число тех, кто не разделяет эти три начала.

В чем-то схожая картина просматривается и в ответах на вопрос о субъекте основной ответственности за многомиллионные потери. Если год назад 30% возлагали вину за них на Сталина и 20% - на компартию, то сегодня по обоим показателям число придерживающихся этой точки зрения упало в полтора раза: Сталина в потерях теперь винят 21% россиян, что на 9% меньше прошлогоднего значения, а партию - 13% (на 7% меньше). При этом год назад вину исключительно на врага возлагали 28%, то есть почти в два раза меньше, чем на руководство СССР вместе взятое; сегодня таких стало больше - 37%, то есть уже большинство возлагают главную вину за гибель людей на тех, кто и был причиной их смерти, - на врага. Отношение, таким образом, выравнивается. Дело не в том, считать его правильным или неправильным, а в том, что оно становится более здравым и естественным.

Хотя, строго говоря, винить в погибших на войне не врага, а руководство страны, выигравшей войну, - это само по себе что-то абсурдное и может родиться либо в неком воспаленном сознании, либо быть сознательно внедрено в сознание общества для его разложения. Неестественно винить в больших потерях выигравшего войну полководца, кто бы им ни был, хотя бы потому, что никто не знает и никогда не узнает, могли ли они быть меньшими. Оценивается, так или иначе, результат - победа или поражение. И победа, доставшаяся легко, не воспринимается как Великая Победа.

Но, как бы то ни было, вопрос был задан и задавался не один год. За время, прошедшее с 2005 года, выросло число тех, кто полагает, что Советский Союз не готовился к войне, чтобы не спровоцировать Германию на нападение, - с 31 до 33%. Упало, как ни странно, даже число тех, кто полагает, «что СССР не успел перевести экономику на военные рельсы, не подготовился к войне» (с 37 до 25%), равно как и тех, кто считает, что «Красная армия была значительно хуже обучена и вооружена, чем немецкие войска» (с 32 до 25%). И на четверть сократилось число все еще верящих в миф о том, что «руководство Красной армии было обескровлено сталинскими чистками конца 30-х годов» - с 40 до 30%.

Все эти цифры можно, наверное, оценивать по-разному: кого-то они будут радовать, кого-то - огорчать. Но они таковы, каковы они есть.

В обществе что-то меняется, и это просто нужно видеть и признавать

(процитировано частично)