Мечтающих о 90-ых посвящается...

Вторник, 7 октября 2014 г.

Тема "Почему в России не проводятся жизненно необходимые реформы?" всегда была излюбленной у отечественной либеральной оппозиции. Некоторые из критиков даже успели поработать во власти, причем на немаленьких должностях.

В благословенные - для них - девяностые.Политолог Владимир Гельман в своей статье на сайте Slon.ru проблему персонифицировал. Она так и называется "Почему у Путина не получились реформы". Вот так, даже без знака вопроса. Звучит как приговор - хотя из статьи совершенно неясно, почему про реформы написано в прошедшем времени.

Они уже закончились, больше ничего не меняется?По мнению Владимира Гельмана, в 2000-х "у Путина в этот период на руках были политические козыри, которых так недоставало реформаторам эпохи Ельцина: глава государства пользовался значительной общественной поддержкой на фоне роста российской экономики; в Думе сложилось пропрезидентское большинство, одобрявшее законодательные инициативы Кремля, усиление административного потенциала Российского государства и рецентрализация управления страной позволяли правительству отказываться от уступок соискателям ренты на стадии подготовки и принятия решений".

Такое впечатление, что российскому президенту все вышеперечисленное само в руки пришло... Спрашивается - а чего, собственно, недоставало "реформаторам эпохи Ельцина?" Они все как один были наивными восторженными молодыми людьми, твердо убежденными во всесилии "невидимой руки рынка"?

Хотя... Вот в "руку"-то как раз многие из нынешних критиков Путина из числа "реформаторов" действительно верят до сих пор. Ну или убедительно делают вид, что верят.Впрочем, как повествует автор, были все же и успешные примеры. Например, налоговая реформа в начале 2000-х под руководством Алексея Кудрина. Которая стала "исключением, подтверждающим правило: команда реформаторов, изолированная от влияния заинтересованных групп и благодаря президентской поддержке испытывавшая не так много проблем координации с другими ведомствами, оказалась способна в краткие сроки провести в жизнь преобразования, давшие быстрые позитивные результаты".

Впрочем, как сразу же признает Владимир Гельман, "изоляция реформаторов" не всегда дает положительный эффект, приводя в качестве примера историю с монетзацией льгот.

И остается гадать - то ли это магическая личность Алексея Кудрина подействовала, то ли просто так звезды на небе сошлись, что все получилось. К слову, в официальных властных структурах ныне неработающий, а где-то даже и фрондирующий по отношению к власти. Так что грех доброе слово не сказать в его адрес.Хотя, что не отрицает и политолог, успех приводимой в пример реформы во многом зависел от поддержки президента. И Алексей Кудрин потом долгое время работал в правительстве, оставаясь достаточно заметным в правительстве.

Как следует из самого названия статьи, реформы у российского президента "не получились". Собственно, никто не собирается спорить с тем, что не все из задуманного и осуществляемого действительно проходит гладко.

Правда, в статье указаны лишь две, наиболее резонансные и критикуемые - монетизация льгот и внедрение ЕГЭ. Надо полагать, что для большей убедительности размышлений автора.В чем же причина? Здесь, собственно, ничего неожиданного: "Авторитарная модернизация может оказаться временной и сводится к частичному набору мер, а то и вовсе превратиться в демагогическое прикрытие маневров по удержанию власти".

"Поэтому рассчитывать на эффективную реализацию курса реформ в условиях опирающегося на бюрократию режима электорального авторитаризма и при низком качестве государства нет никаких оснований", - заключает Владимир Гельман.

Проблема в том, что большинство жителей нашей страны отлично помнят результаты "реформирования" в 1990-х. Именно тогда это понятие и приобрело негативный оттенок.

Можно сколь угодно долго теоретизировать насчет "авторитаризма" или "демократии", страдать из-за отсутствия или неэффективности постоянно поминаемых реформ - но найти желающих еще раз испытать на себе эксперименты "реформаторов эпохи Ельцина" найти вряд ли удастся.