Герой "Русской весны" рассказал о тонкостях присоединения Крыма

Герой "Русской весны" Алексей Чалый, подписавший договор о вхождении Крыма в состав России, на пятилетие присоединения рассказал реальную историю событий 2014 года. 

Известный как "народный мэр" Севастополя,  Алексей Чалый в феврале 2014 года возглавил совет по обеспечению жизнедеятельности города, какое-то время был и.о. губернатора, возглавлял местное Заксобрание. В настоящее время  является депутатом севастопольского ЗакСа.

В своем интервью изданию "МК" Чалый рассказал, что 16 марта 2014 года выполнял рутинную работу - следил за результатами голосования. Уже после референдума озвучил предварительные результаты с трибуны на площади Нахимова.

Чалый отметил, что тогда все ждали чуда и создали его своими руками. "Такого единения людей я не видел никогда. И, видимо, уже больше и не увижу. Поэтому любые идиотские предположения про "голосование под дулами автоматов" для севастопольцев оскорбительны".

По его словам, на площадь вышли тысячи людей, для которых этот день и это решение были крайне важными. До этого в Севастополе пришли к выводу, что  ситуация вышла из законного русла, и де-юре Украины более не существует. Севастопольцы предусмотрели вариант изъятия власти у существующих структур в городе, так как были к этому готовы еще с самого начала Майдана.

Тем не менее, отмечает Чалый, несмотря на готовность к различным сценариям развития киевского противостояния, то, что произошло, предсказать можно было только в самом общем виде. В многом не было никаких гарантий, в основном - в вопросе того, насколько далеко готова зайти Россия.  

Бывший политик пояснил, что  в течение осени 2013 года контакты с российской стороной имели место, но показали, что рассчитывать, в случае чего, придется только на себя. Чалый не стал называть фамилии действующих политиков, занимавшихся тогда украинским вопросом и добавил, что ни с кем свои действия поначалу не координировал.

Согласно его рассказу, идея референдума возникла спонтанно, ее никто не продвигал и не курировал. При этом вопросы подбирались с ориентацией на косовский прецедент и с тем, чтобы упростить дальнейшую легализацию результатов референдума. На вопрос о том, почему не было предложено третьего варианта - о сохранении статус-кво, Чалый ответил, что  задним числом легко быть умными.

"Тогда же призрак гражданской войны висел над нами. Нужно было действовать не только правильно, но и быстро. Что зачастую было важнее. Тогда придумали только то, что смогли (успели) придумать", - пояснил он. В итоге в Севастополе начал работать штаб, разбитый на рабочие функциональные группы, которые качественно выполнили свои задачи.

"Вежливые люди" помогли избежать развития кровавого сценария, и референдум прошел мирно. По словам Чалого, не исключались  провокации. В этой связи, в частности, тогдашние руководители города отменили занятия в школах за несколько дней до референдума, опасаясь терактов во время его проведения.

Вопрос крымских татар особенно в Севастополе не звучал, гораздо большей проблемой было значительное количество украинских военных и силовиков. Чалый отметил, что считает референдум полностью легитимным, как как он  отражал действительные настроения и чаяния подавляющего большинства граждан города (правовой базой для него послужили устав ООН (пункт о праве наций на самоопределение) и  прецедент в Косово). 

"Народный мэр" также сказал журналистам, что российские политтехнологи и консультанты в штабе поначалу не работали. После проведения референдума 17 марта Чалый отправился в Россию на подписание документов.

 "Было понимание того, что я сделал, вероятно, главное дело в своей жизни. То, о чем мечтал более 20 лет. И что сам себе обещал сделать для своего отца и деда, покоящихся в севастопольской земле. И для десятков тысяч русских солдат (здесь «русских» следует трактовать в широком смысле), тоже в ней упокоившихся за последние две сотни лет", - приводит издание слова Чалого.

Касательно сегодняшнего дня, политик подчеркнул, что Севастополю пока не удалось создать достойную региональную власть. Но это дело будущего, которое, по крайней мере, у региона теперь есть.