Палач и его жертва

Пятница, 18 июня 2010 г.

Марина Юденич пишет:

Палач и его жертва
Ничего не хотела писать больше про дальневосточных "партизан", всё потому что было ясно: никакие не ветераны горячих точек, никакие не спецназовцы и даже один-единственный будто бы настоящий ветеран ВДВ оказался не при делах.
Но - вот - натолкнулась во френд-ленте на две истории.
И не смогла промолчать, вернее не пересказать их вам.
Как принято здесь, без купюр и комментариев, чтобы каждый сделал выводы сам

Жертва

Село Ракитное Дальнереченского района, в котором «партизаны» пролили свою первую кровь, расположено в 70 километрах от асфальта. Проселочная дорога лавирует между сказочных сопок и крепких деревень, в которых не видно ни одного пьяного, из которых - честное слово! - люди никуда не уезжают просто потому, что любят свою родину по-настоящему. Вдова Инна Карась, урожденная Фрейман, из рода первых немецких поселенцев, которые сто лет назад и основали Ракитное. В 3 часа ночи 27 мая она вдруг открыла глаза и целый час курила: не могла уснуть. Как потом выяснилось, именно в это время убивали ее мужа.

Старшина Карась был человек тихий, упрямый и маниакально честный. Заядлый охотник, он мог неделями пропадать в тайге, причем обязательно с лицензией в кармане. Любимое выражение - «без проМблем». На свою будущую жену запал, потому что при знакомстве она сказала ему: «Стоп! Ближе двух метров не подходи!»

- Ухаживал он некрасиво, по-честному, как все скромные люди, - улыбается Инна, и это не кажется противоестественным. Улыбались вообще все, кто в нашем присутствии вспоминал о Карасе. - Когда мы с ним в первый раз одни поехали в город за покупками, он меня насмешил: вырядился в какую-то брежневскую рубашку и брюки клеш - сам он нарядной одежды не держал, пришлось у отца позаимствовать.

Карась был костью в горле у местных черных лесорубов, но даже они не могли на него злиться. Когда другие милиционеры ловили кого-нибудь и отказывались от взятки, им так и говорили: «Если бы ты был Леха Карась, я бы слова тебе не сказал. А так ты тварь поганая, потому что сегодня тебе нужна галочка, а завтра ты снова будешь карманы набивать».

Алексей пришел в милицию сразу после армии, работал сначала в ППС, потом в ДПС, затем - характерный факт! - добровольно ушел с коррупционно емкой должности и стал обычным милицейским водителем: просто не любил суеты. Под нож его подвела безотказность.

В ту ночь он дежурил в территориальном пункте вместо друга, который ушел в отпуск. Оружия при нем не было. В Ракитном вообще все милиционеры без стволов, потому что своей оружейной комнаты нет, а если по инструкции, то надо каждое утро ездить за 80 километров в Дальнереченск, чтобы взять оружие, и столько же вечером - чтобы сдать.
«Лесные братья» нанесли ему 22 ножевых ранения. Забрали милицейскую форму и зачем-то ящик с гаечными ключами.
Хоронили Карася как президента. Село в этот день вымерло: все до единого ушли на кладбище. Поминальный стол накрыли на 180 человек.
Отсюда

 

Палач

Андрея и Маринку привёл в бункер именно Эдик Сырников, это было во время предвыборной компании в ГосДуму, соответственно, октябрь-ноябрь 2003 года. Нацболов тогда нанял Алкснис. Руки были нужны, поэтому их оставили.

Андрей Сухорада, который сказал, что его фамилия Лебедев, и его двоюродная сестра Маринка приехали из Приморья на поезде. Маринка спёрла деньги у родителей, детская мечта о Москве, о сказочной жизни, которая наступит, когда они приедут в столицу. Но вместо суровой сказки они столкнулись с суровой реальностью.

Когда предвыборная компания закончилась, Андрей и Маринка стали никому не нужны. Их стали гнобить. Убираться в бункере стало их обязанностью - потому что больше никто не хотел это делать, все считали себя слишком крутыми для этого. Они каждый день ездили продавать Лимонку. Они ходили на все мероприятия.

Потом Маринка заболела. Она приехала в лёгкой демисезонной курточке и осенних туфлях. Туфли порвались, она при мне зашивала их несколько раз. Несмотря на её болезнь, её по-прежнему продолжали гонять на продажу газеты и на митинги. Лечиться было не на что - деньги на лекарства были не предусмотрены.

И тогда Андрей стал их добывать тем способом, который оказался единственно доступным. Несколько раз в акциях скиновской группировки, в которой состоял Андрей, ghbybvfkи участие и другие нацболы. А потом сдали его партийному руководству.

Андрея выгнали из бункера. Маринка пошла с ним. Шамазов сказал, мол, скатертью дорога, пусть потом не говорит, что её выгнали. А Макс Громов, который был одним из немногих защитников, сказал тогда: "Ну что ты такое говоришь! Она же БРАТА не бросит".

Неделю они ночевали по подъездам. Потом, думаю, по протекции Макса Громова, им разрешили вернуться. Потом опять выгнали. Их спасла Лира Гуськова, которая дала ключи от своей комнаты в общежитии. Там они и жили до тех пор, пока Маринку не арестовали.

Её арестовали при захвате офиса Единой России на Проспекте Мира. Она пыталась отказаться от участия в акции, но ей пригрозили очередным изгнанием из бункера. А Андрей не защёлкнул наручник, и когда появились мусора смог уйти.
Маринка же наручник не только защёлкнула, но и заклеила. И когда мент срывал с неё этот наручник, вывихнул запястье.

А потом одна Оля Зайка заступалась за неё и требовала, чтобы её отнесли передачку.

Когда я видела Андрея в последний раз, он сказал: "Надо денег поднимать и ехать домой. А то если Маринка одна вернётся, это будет капец".

Хорошо знал Андрея саша из Астрахани - они работали рядом, Саша в переходе с Театральной на Пл.революции (он сейчас закрыт на реконструкцию), а Андрей ходил с рекламным щитом тату салона по Никольской.

Я когда услышала про события, у меня сердце ёкнуло. Не хотела проверять, потому что боялась. И всё-таки мне пришлось это узнать. Меня в это буквально ткнули носом. Так будет так.

Что стало с сестрой, доехала ли она до дома - я не знаю.

Отсюда

Такие дела
От себя - как водится - на полях
Формально - да - это истории жертвы и палача, по сути - на мой взгляд - говорить нужно о двух жертвах
Кто - в таком случае - палач, решайте сами.