Страшен до потери приличия...

Четверг, 23 декабря 2010 г.

За три дня до того, как соблазн вылез наружу, Б. Е. Немцов писал К. В. Ремчукову на страницах его газеты: «Ты человек твердых убеждений и такой идеологизированный, что конъюнктура на тебя особо не действует. Я очень рад, что «Независимая» не только по названию, но и по сути осталась островком свободной прессы. В наше время надо быть сильным и мужественным, чтобы писать правду, а не облизывать начальство, как это делают коллеги по цеху. Уверен, что с такой командой, как у Ремчукова, ни Путин, ни Сурков, ни Медведев не страшны». После чего выяснилось, что Путин, Сурков и Медведев отважной ремчуковской команде, возможно, и в самом деле не страшны, но зато Волошин страшен до полной потери у человека твердых убеждений чувства простейшего приличия.

Такое случалось и прежде. Сюжет с человеком, который, копая траншею, вдруг натыкается ковшом на силовой кабель, отчего происходит сильное искрение, довольно не нов. В 1995 г. «Общая газета» п/у главреда Е. В. Яковлева была не менее сильным и мужественным изданием, чем нынешняя «Независимая газета» п/у К. В. Ремчукова, ни Ельцин, ни Черномырдин были ей не страшны, а сюжет «Банду Ельцина под суд!» - довольно близок. Все было хорошо и благостно, покуда работавшая тогда в этой газете А. С. Политковская, которую письмо позвало в дорогу, вдруг не написала про выдающиеся злоупотребления с недвижимостью, имеющие место в Москве. Получилось то самое перерубание кабеля. Спонсор совершенно свободной газеты В. А. Гусинский лично посетил редакцию и, не чинясь присутствием других журналистов, строго отчитал А. С. Политковскую, посулив ей (очевидно, такова традиция) волчий билет. Больше про московские дела в «Общей газете» не писали. Ни раскритикованная Политковская, ни другие авторы.

В принципе, можно было бы говорить, что в одних изданиях запрещают критиковать (а то и даже упоминать) один круг лиц, а в других - другой, и в том-то и состоит свобода слова, но здесь проблема в том, что у разных значительных лиц бывает очень разная степень чувствительности к поминанию их имени. Одни погрешают против абсолютной свободы тем, что недостаточно терпимы к площадной брани по своему адресу, к призывам поместить их в тюрьму и к обсуждению деталей их личной жизни, с прочими же пассажами как-то смиряются. Другие считают недопустимым даже и указания на то, что они утратили все полимеры, проектанты немладоискусные, а равно и вообще упоминание их имени с недостаточным придыханием. Особо скромные (вспомним Е. Н. Батурину) не готовы мириться даже с указаниями на то, что они имеют известное влияние на некоторые дела.

(процитировано частично)