Пять заблуждений о Кавказе

Первое. Внутри республик Северного Кавказа якобы действуют собственные сложившиеся законы, не связанные с законами российскими. Многие даже с уверенностью пишут, что там живут «по шариату». С подтверждениями последнего тезиса – совсем туго. Даже если «шариат» понимать максимально расширительно, тень его можно увидеть разве что в некоторых районах горного Дагестана, где, скажем, заключение сделок купли-продажи земли может идти с участием мечети. Однако в том же Дагестане, даже в считающихся весьма «традиционными» горах, есть масса районов, где подобное немыслимо (например, в южной части республики). Что касается непрозрачности Кавказа для федерального законодательства в целом, то она опровергается одним редко упоминаемым обстоятельством: вокруг применения российских законов, особенно «Закона об общих принципах местного самоуправления», именно в кавказских регионах идут ожесточенные споры – и в Дагестане, и особенно на западе Кавказа. 

Второе. Северный Кавказ – источник миграции, серьезно влияющей на рынок труда в крупнейших городах РФ. Факт кавказской миграции отрицать глупо, но потоки трудовых мигрантов идут с Кавказа в основном не в Москву, не в Ростов и не в Нижний, а в нефтяные края или на поля Черноземья. Все в том же Дагестане есть, например, Кайтагский район, имеющий свой «филиал» в Западной Сибири, а у соседнего района такой же «филиал» в одной из областей Центральной России, где еще при Советах были дагестанские колхозы. Все эти места находятся на безопасном – по крайней мере, пока – отдалении от столичных массовых мероприятий. 

Третье. Главы регионов Северного Кавказа якобы полностью распоряжаются всеми ресурсами на своих территориях. На деле здесь имеется большая разница между республиками, но есть некоторые «но», существенные для всех. Основные федеральные компании, присутствующие в регионах Северного Кавказа (прежде всего компании ТЭК), давно не работают там по схеме «продажи франшизы» местной власти, а кое-где имеют в числе местных топ-менеджеров и прямых противников действующих президентов. Кроме того, немалое количество работающих предприятий Северного Кавказа – например, производители цемента и крупнейшие тепличные хозяйства – достаточно давно находятся в собственности некавказских игроков, принося в местные бюджеты очень скромный налоговый ручеек.

Четвертое. На фоне продолжения кризиса в большинстве регионов РФ в карманы кавказского населения якобы пошли хлопонинские миллиарды. Тут надо успокоиться: пока они никуда не пошли. А с другой стороны – могли бы пойти и без всем известной «Стратегии» кавказского полпреда. Ведь в «Стратегию» перенесли многие проекты, до нее существовавшие в разных федеральных программах. Но главное – нет пока предприятий или даже строек, обязанных своим существованием этой «Cтратегии». А есть – крестьяне в кабардинском Кахуне, готовящиеся к новому помидорному сезону, или в карачаевско-казачьем Зеленчуке, готовящиеся к сезону картофельному. Есть «челноки», толпящиеся возле «Золотого моста» на дагестано-азербайджанской границе, и бригады строителей, отправляющиеся в поисках подряда на Черноморское побережье. Все эти люди как жили до оглашения федеральных мегапроектов по Кавказу, так живут и теперь. Только человек, видевший Северный Кавказ исключительно с экрана телевизора, может предположить, что «рублевского» вида особняки, постепенно заполняющие тамошние города, – это показатель общего благополучия населения. Рядовой северокавказец столь же незащищен от коррупции, от действий силовиков, от недобросовестной конкуренции в экономике, как и житель любого российского региона. Если бы пресловутые механизмы «клановой» обороны действовали безотказно и массово, не было бы почти ежемесячных протестных перекрытий автотрассы «Кавказ». 

Пятое. Северный Кавказ – территория некоего «традиционного» социума, в котором взгляды и понятия не менялись веками. Этой неизменности приписывают некую почти мистическую силу – матерь множества фобий. На деле за последние два столетия Северный Кавказ пережил больше революций, чем остальная Россия. При этом не всегда они были вызваны какими-то внешними причинами, как то переселения народов или коллективизация (хотя и она, вопреки расхожему мнению, в ряде республик прошла по-настоящему). Но гораздо более ощутимыми были внутренние перевороты, связанные с утверждением ислама или новых его течений, с выбором между идеологией религиозной и идеологией национальной. Вся эта внутренняя, идейная напряженность сегодня никуда не ушла. Она особенно жива среди образованной кавказской молодежи – как бы узок ни был ее круг. Чтобы убедиться в этом, достаточно почитать полемические авторские колонки независимых дагестанских еженедельников. Таковых там, кстати, больше, чем во многих других регионах России, и во всех еженедельниках работают молодые журналисты. Тиражи не так велики, но в киосках не залеживаются.