Реформаторские мифы

Понедельник, 15 декабря 2008 г.

Меня часто упрекают в том, что я якобы чуть ли не возглавляю кампанию против министра обороны Анатолия Сердюкова. В связи с этим хочу пояснить некоторые нюансы.

Возможно кому-то в это будет трудно поверить, но сам господин Сердюков не вызывает у меня каких-либо отрицательных эмоций.  И  обращаться к его имени я вынужден лишь потому, что кроме него и, пожалуй, генерала Владимира Шаманова никаких других авторов этой реформы мы не знаем. Они почему-то не спешат предать свои имена гласности. Поэтому никакой личной антипатии к Сердюкову у меня нет. И, займись он эффективно чем либо другим, я это буду лишь приветствовать.

Поэтому я не веду «антисердюковскую» кампанию. Я выступаю против реформы, которую проводит Сердюков (или она проводится руками Сердюкова).

Собственно, один из самых заскорузлых и реликтовых реформаторских мифов, который вдалбливается сегодня в голову обывателя, это миф о неком противостоянии «молодых реформаторов»  замшелым «старпёрам» и «ретроградам».

На самом деле, за реформу армии выступает большинство из тех, кто критикует действия Сердюкова и его команды. И многие из них с предложениями реформы выступали куда как раньше, чем Сердюков начал смотреть в сторону Министерства Обороны.

Просто основным препятствием на пути осуществления такой реформы тогда являлось, с одной стороны, отсутствие денег на реформу, с другой - отсутствие какой-либо политической воли высшего руководства для проведения этой реформы.

При этом совершенно игнорируется опыт совсем недавних, пусть и не таких тотальных, как нынешние, но всё же достаточно показательных  модернизаций и укрепления армии.

Например, генерал армии Анатолий Квашнин между двумя чеченскими войнами смог провести мини-реформу на базе СКВО, при отсутствии финансирования, развернув максимально 58-ю армию, сосредоточив имеющиеся финансовые средства в СКВО и тем самым сохранив потенциал основных частей и соединений СКВО. Главное же, что удалось сделать тогда Квашину, - это сохранить  в СКВО тот костяк командующих, который прошел первую чеченскую войну (Трошев, Шаманов, Бабичев, Макаров, Булгаков, Преземлин, Корабельников и другие).

Стоит напомнить, что именно из опыта первой, а затем и второй чеченских войн выросли сегодняшние решения по бригадному принципу и те самые «оперативные командования», которые практически «слизаны» с оперативных группировок войск, действовавших в Чечне в 1994-1996 и 1999 - 2001 гг.

Сегодня «реформаторы» предпочитают не вспоминать об этих преобразованиях и о тех, кто их задумывал и проводил. И это понятно. Потому что многие из тех, кто смог в тех очень нелёгких условиях подготовить к войне войска и выполнить боевую задачу, сегодня оказались записаны во враги реформ и изгнаны из армии.

Итак, кто же те «толстожопые реакционеры», кто выступает против реформы Сердюкова сегодня?

Огласим  только верхушку списка.

Бывшие начальники Генерального штаба генералы армии Анатолий Квашнин и Юрий Балуевский.

Начальник Главного Разведывательного Управления Генштаба, генерал армии Валентин Корабельников.

Начальник Главного Оперативного Управления Генштаба, генерал-полковник Александр Рукшин.

Заместители начальника ГОУ ГШ генерал-лейтенанты Запаренко и Пустовой.

Начальник связи Вооруженных Сил, генерал-полковник Евгений Карпов.

Начальник Центрального Командного Пункта Вооружённых Сил, генерал-лейтенант Гошкодёра.

Начальник тыла Вооружённых Сил, генерал армии Владимир Исаков.

Нынешний начальник Генерального Штаба генерал армии Николай Макаров на всех публичных выступлениях предлагает открыто выступать и возражать ему, заявляя, что готов прислушиваться к любому компетентному мнению. На деле же при любых возражениях сразу следует немедленное предложение писать рапорт или человек без всяких объяснений представляется на увольнение, как, например, нынешний командующий ВДВ генерал-лейтенант Валерий Евтухович, который за возражение Макарову по поводу реформирования ВДВ представлен к увольнению и в течение ближайших двух-трёх месяцев будет уволен.

Конечно, всех тыловиков можно одним махом записать в воры и коррупционеры, которые бегут от ответственности и прячут уворованные миллионы. Но как быть с тем же начальником ГРУ Героем России  Валентином Корабельниковым, который, имея предложение продолжить службу до 65 лет, отказался от него и написал на имя министра  рапорт с «особым мнением» о планах реформирования ГРУ? Он тоже «коррупционер»?

В какой коррупции погряз начальник ЦКП ВС РФ Владимир Гошкодёра, который только пять лет назад получил первую в своей жизни постоянную квартиру?

При этом один из «отцов» нынешней реформы, статс-секретарь министра обороны, генерал армии Николай Панков, обладатель громадного особняка в престижном районе Подмосковья и громадной квартиры, с военным опытом рядового пограничника, видимо, о реформе знает куда больше начальника ГОУ генерал-полковника Александра Рукшина.  Среди «реформаторов» только фигура Владимира Шаманова вызывает хоть какое-то уважение.

Можно подойти к реформе и с другой стороны. Ну, ладно, нет доктрины, не знаем мы, кто враг, кто союзник и  против кого готовимся воевать.

Но что же нового в нынешней реформе?

Бригадный принцип? Так о нём говорится все последние 15 лет. Более того, все эти годы бригады опробывались в самых разных вариациях и до последнего момента нащупать организацию бригады, которая  резко превосходила бы существующую дивизионно-полковую систему, не удавалось.

Так что, введение бригад  - это явно не ноу-хау, тем паче, что их новую организацию до сих пор никто в глаза не видел.

Резкое сокращение «кадрированных» частей и соединений? Так с этой идеей ещё в 2001 году выступал Анатолий Квашнин. Тогда же была начата и работа по «оптимизации».

Что ещё?

Оперативные командования вместо армий и дивизий? Так и это уже проходили и отрабатывали в Чечне. Для войны такого масштаба они эффективны. Для масштабной - совсем не факт.

На основании примерно полутора десятка бесед с генералами, адмиралами и различными военными экспертами все претензии к реформе Сердюкова можно свести к следующим тезисам.

• В условиях отсутствия военной доктрины проведение военной реформы является по сути постановкой телеги впереди лошади. А подгонка доктрины под уже принятые организационные решения - это профанация, граничащая с преступлением.

• Непонятна и неоправданна спешка, с которой проводится реформа. Любые решения такого масштаба должны сначала отрабатываться на базае экспериментальных частей и соединений, после чего должны  подводиться итоги, оцениваться результаты и на их основе осуществляться более серьёзные решения. Имеющийся у нас временной лаг в 5-7 лет «мира с НАТО» позволяет всё это сделать без опасной спешки. «Пожарность» нынешних решений крайне опасна неоправданной ломкой существующей системы, громадными финансовыми расходами, которые могут оказаться просто выброшенными на ветер, и ещё большими расходами на устранение ошибок и перекосов.

• Необъяснима и неоправданна «тотальность» реформы. Невозможно реформировать одновременно всё: проводить организационную, социальную, структурную перестройку армии и её массовое перевооружение. Тем более, в условиях нарастающего экономического кризиса. На что-то явно не хватит денег. И это неизбежно приведет к провалу остальные этапы этой реформы.

• Непонятна «закрытость» и «кулуарность» проводимой реформы. И армия, и общество с пониманием относятся к реформе Вооружённых Сил. Она давно назрела и необходима. В этих условиях она должна проводиться максимально открыто, так, чтобы её цели и этапы были понятны всем. Вместо этого звучат только общие заявления, которые к тому же ещё и регулярно опровергаются. Вся информация засекречивается, любые ее утечки пресекаются, тех, кто комментирует реформу, преследуют. Налицо стремление Сердюкова и его ближайшей команды любой ценой выйти из-под общественного контроля.

• Настораживает непродуманность и судорожность действий реформаторов, которые принимают противоречивые, часто совершенно неоправданные решения, которые задним числом тихо компенсируются или просто отменяются, как, например, тотальный отказ от дивизионного уровня,  ликвидация института прапорщиков и мичманов, полный перевод окружных и центральных госпиталей на гражданские штаты и многое другое.

• Вызывают глубокую тревогу проводимые в экстренном порядке массовые сокращения офицеров, ликвидация института прапорщиков и мичманов, сокращение числа военных училищ и академий, ломка всей системы военного образования. Неоправданные массовые увольнения в условиях отсутствия решения социальных проблем увольняемых и их адаптации в обществе способны привести к серьёзному социальному взрыву в военной среде, что чревато для стабильности общества в целом. Без серьёзного научного обоснования и глубокого просчёта всех последствий таких действий подобные решения могут нанести непоправимый ущерб обороноспособности страны.

Я ни в коем случае не претендую на истину в последней инстанции. Все последние пятнадцать лет я пишу и выступаю за проведение военной реформы. Но поставленные выше вопросы без внятных ответов со стороны тех, кто эту реформу сегодня проводит, вызывают лично у меня очень большие сомнения и тревогу. Если это означает «реакционность», то я реакционер.

Владислав ШУРЫГИН