Свобода собраний и "ненасильственное давление"

Понедельник, 26 июля 2010 г.

После известного предложения  Людмилы Алексеевой и Сергея Ковалева «варьировать» состав заявителей акции «в защиту Конституции» в рядах «несогласных» возникла, мягко говоря, серьезная дискуссия.  В рамках этой «дискуссии» отдельные видные «либералы» не постеснялись высказываться, в том числе и в адрес пожилой правозащитницы, весьма некомплиментарно. (Хотя еще недавно в лагере «несоголасных» сначала выдумывали «факты» неуважения властей по отношению к Л. Алексеевой, а потом эти «факты» подвали как циничное «преступление».)  По существу же обсуждаются два вопроса, сама постановка которых (как и высказанные «мнения») очень ярко показала что такое «несистемная оппозиция».

Первый вопрос поставили Л. Алексеева и С. Ковалев. Суть:  если цель на самом деле в том, чтобы всем разношерстным «несогласным» собраться 31-го на Триумфальной площади, давайте достигать этой цели. Если всем станет ясно, что цель вовсе не в этом - поддержки не добьемся не только со стороны россиян, но и «международного общественного мнения».

Исходя из собственного понимания позиции «властей», правозащитники предложили ряд детских «финтов»: собраться на Триумфальной всем тем же самым и для того же, но чтобы Э. Лимонов не числился официальным организатором  мероприятия (или одновременно подать две заявки - с Лимоновым и без и т.п.). Это детское лукавство было названо правозащитниками хитрым «компромиссом», однако тут же известная часть «несогласных» (из окружения Лимонова, «Солидарности» и т.д.) заговорила о «предательстве», были высказывания и о том, что если Л. Алексеева и согласует для «несогласных» акцию 31-го и на Триумфальной, идти на нее смысла нет.

Ответ на первый вопрос у многих «оппозиционеров» получился именно такой, на нежелательность которого намекали «правозащитники»: наша цель не та, которую мы заявляем; «стратегия-31» состоит не в том, чтобы получить возможность собраться и высказаться где и когда хочешь; Алексеева и впрямь думает о каких-то правах, а не о «стратегии» (которую она фактически пытается похоронить).

 

Второй вопрос «вытекает» из первого: а какая разница, будет Лимонов значиться среди заявителей-организаторов или нет? Этот вопрос поставили (и обсуждали) уже сами «оппозиционеры».  Вопрос, еще раз,  не в присутствии вождя запрещенной партии на мероприятии - все те же самые могут собраться в день, ими выбранный и сказать все то, что уже не раз говорили. Но «реакция «несогласных» здесь еще раз показала, что дело не в выражении мнений или свободе собраний (якобы отсутствующей). 

Что оказалось неприемлемым для наиболее активной и боевитой части «несогласных» (включая немцовско-каспаровскую «Солидарность»)? На самом деле то, что их вожди должны будут взять на себя ответственность за то, что акция будет соответствовать заявке: ораторы всецело отдадут себя безудержной критике властей - т.е. будут нести ответственность за любое неформальное «продолжение банкета» (в этой области  Лимонов - признанный «специалист»).

Ну казалось бы, почему не взять на себя такую ответственность? А потому, что это выхолащивает суть «стратегии», придуманной Лимоновым. Цель этой стратегии в том, чтобы получить и закрепить за собой «право» действовать вне правил (законов) демократического государства - как бы захватить (постоянно захватывать) чуть больше свободы действий, чем есть у «властей». Отсюда и вопли: не уступать властям ни пяди. В технологиях «ненасильственного давления» «уступки» недопустимы, особенно если им можно придать символический смысл. (Конечно, надо очередной раз отметить, что Э. Лимонов не является автором «стратегии» Дж. Шарпа - он лишь придумал, как ее применить здесь и сейчас.)  

Грубо говоря, дискутируя по второму вопросу, часть «несогласных» показала, что для них в рамках «стратегии-31»  речь идет не об обеспечении свободы собраний, а о захвате пространств и прочих «революционных» играх.  А нежелание их вождей гарантировать соблюдение законности это ясная декларация о намерениях: не хотим, дескать, себя заранее ограничивать.