Про преступление и отсутствие неминуемости наказания

Вторник, 21 июня 2011 г.

Хамовнический суд Москвы отказал главе Росмолодежи Василию Якеменко в удовлетворении иска о защите чести и достоинства к специальному корреспонденту газеты «Коммерсантъ» Олегу Кашину, политологу Александру Морозову и газете «Новые известия» (публиковавшим высказывания Кашина).

Кашин, подвергшийся нападению неизвестных лиц в ноябре прошлого года, с позиции человека, хорошо знающего предмет, высказался в публикации на эту тему следующим образом: «На самом деле я и сам не сомневаюсь в "якеменковской" версии, и других версий у меня нет». Якеменко счел, что это высказывание указывает его как организатора преступления.

Вот как Кашин оценил итог судебного разбирательства: "Очень доволен и рад, что суд руководствовался только законами. (...) Если ориентироваться на право, именно на такое решение можно было рассчитывать". (цит. по «РИА-Новости»)

Суд при этом решил, что речь идет об оценочном суждении, а потому опровергать сказанное или отвечать за содержание высказаного ответчики не должны.

Радость Кашина понятна: ему дали понять, что смелость сказать не подразумевает смелость отвечать за сказанное. И после заседания он сразу принялся осуществлять вновь обретенное «право» - принялся на все лады повторять свои обвинения по части организаторов нападения и т. д.

Впрочем, следует отметить, что детский ужас из-за того, что придется отвечать за содеянное «как взрослым мальчикам» в полной мере владел ответчиками. И понимая это, а также помня, что все назвавшиеся «пацанами» должны соответственно и отвечать, они бросились доказывать, не то, что не нашкодили, а что В. Якеменко не может быть в данном деле истцом и требовать опровержения. Ну то есть уйти из-под судебного разбирательства (найти какую-нибудь «маму», за которую можно спрятаться). Все это вылилось в ходе первого (из двух) дня разбирательства в панические указания обоих смелых журналистов на то, что фамилия «Якеменко» написана у них с маленькой буквы, а потому обижаться на них конкретное лицо не может - обоснованный иск могут подать только «прокремлевские молодежные организации», их то, мол, и имели в виду. (Адвокат ответчиков и судья, однако, решили основное внимание уделить содержанию высказываний и пришли к согласию, что дело не в том, что упомянуто конкретное лицо, а практически в том, что «оценочно» обвинять его в уголовном преступлении - дело законное).

Самое забавное, что ни известную часть участников судебного процесса, ни часть участвующих в «освещении» журналистов не смутила вот какая подробность. Настаивая на том, что «расширительно» подозревает в преступлении неопределенный круг лиц и «прокремлевских» организаций (в т.ч., видимо, и МГЕР, и т. д.), Кашин, по существу, в рамках своей безоглядно-детской «защиты» очередной раз предстал в весьма странном виде. Доказательств чего-то «кремлевского» у него как не было, так и нет. Но его «оценки» не помешали ему чуть раньше прорываться на земле Израиля для личного общения к начальнику всего «кремлевского» в стране. Но теперь из сказанного в суде придется сделать вывод, что безо всяких доказательств в руках бросается обвинение президенту - судя по всему, в бездействии или неправильном руководстве следствием.

И пара слов о решении суда. Мотивы судьи, принявшего решение не наказывать Кашина за проявленную им «смелость», можно легко объяснить, например, известными указаниями руководства страны и судебной системы, что не следует допускать чрезмерно строгих наказаний (в т.ч. и журналистам) за высказывание «мнений» даже клеветнического содержания (особенно если не усматривается преступный умысел).

Однако решение "Хамовнический суд не установил распространение сведений, которые могут быть опровергнуты" (цит. по «РИА-Новости») по поводу иска о защите чести и достоинства, наводит на невеселые размышления. По существу суд решил, что обвинение в причастности к совершению тяжкого уголовного преступления не может порочить ни просто человека, ни госчиновника. Даже если оно исходит от пострадавшего. Во всяком случае только так это решение и будет трактоваться известной группой политиков и «публицистов».

И это при том, что ситуация с точки зрения здравого смысла выглядит очень просто. Следствие по делу о нападении на Кашина еще не закончено, между тем имела место вполне удачная попытка воздействовать на общественное мнение и следователей.

Чтобы все стало понятней, можно то же самое показать на примере суда, «оправдавшего» Кашина. Это то же самое, как если бы задолго до вынесения судебного решения Якименко начал публиковать свое «мнение», ставящее под сомнения мотивы и репутацию судьи, а также обоснованность его решения, если оно будет в пользу Кашина.