Кризис среднего статуса

Воскресенье, 25 декабря 2011 г.

Андрей Логутков написал про тех, чьи чаяния отражает «болотно-сахаровская» активность:

Их слепят постоянно растущей цифрой участников митингов, их Фейсбуки накачивают эйфорией и предвкушением очередных уступок власти, им скармливают очередные данные опросов о том, что да... вот-вот... еще немного, и нас станет столько, что мы победим... За их голоса уже начали сражаться разные политические силы, в их ряды пытаются вклиниться миллиардеры, националисты и бывшие министры. Им истошно кричат "Давайте улыбнемся друг другу!!!" таким страшным криком, что хочется не улыбнуться, а удавиться. "Все, чего мы хотим, это честные выборы", - говорят им с трибун митингов. И зовут за собой. Но они пока не уверены.

Кто они?

Я нашел этот термин в статье своей давней знакомой Кристии Фриленд, ныне видной колумнистки Рейтер, а когда-то шефа московского бюро Financial Times, и намерен его использовать. Кристи тоже не сама его изобрела - она нашла его в исследовании Кэрол Грэм и Стефано Петтинато, опубликованном на сайте Мэрилендского университета.

Исследование посвящено двум развивающимся экономикам - Перу и России. В нем содержится весьма любопытное соображение по поводу того, отчего вполне себе процветающее общество (не знаю про Перу, а Россия - точно не нищая страна, разумеется, "в среднем по больнице") по-прежнему может быть одолеваемо бунтарскими настроениями.

Американские исследователи выделяют отдельную группу, которую называют "frustrated  achievers". В переводе - "кое-чего в жизни достигшие, но сильно разочарованные". Люди, которые стали богаче, но счастья в их жизни не стало больше, скорее наоборот...

Эти самые "фрустрированные эчиверы", по мнению Кэрол Грэм, только-только избавились от бедности или покинули унылое существование в нижней части шкалы среднего класса. Они начали весьма прилично зарабатывать, но вот беда - фрустрация растет. Они видят вокруг себя людей, которые значительно богаче, настолько богаче,  что наши фрустрированные эчиверы не могут даже мечтать о том, чтобы достичь такого  уровня в своей жизни. Они видят, что сколько ни старайся, жизнь в их стране никогда не станет такой же, как в зажиточной Европе или США. И от этого - в некотором отчаянии.

Постсоветская Россия, отмечает Кристиа Фриленд, со своими олигархами, коррупцией и клановым капитализмом - отличная питательная среда для фрустрированных эчиверов.

И, добавлю, сами эти фрустрированные эчиверы - питательная среда для митингов. Их спектр неимоверно широк. Журналисты, кстати, тоже относятся к их числу. И экс-премьер Кудрин тоже. Страна, в которой вдруг перестали расти зарплаты, - вообще отличная питательная среда для чего бы то ни было.

Я читаю свой Фейсбук, где в друзьях у меня почти 100 процентов журналисты, и вижу, как фрустрация эчиверов вытесняет холодный профессионализм даже у тех, у которых он был. Все вдруг стали смертельно оскорблены тем, как с ними поступили на прошедших выборах. И я верю, что это вполне чистосердечное чувство. Из глубины оскорбленной души. Но что-то не дает мне до конца проникнуться революционным энтузиазмом.

Заместитель главы администрации президента России Владислав Сурков назвал их  "лучшей частью российского общества". Однако даже лучшая часть больного организма не может быть полностью здорова.

Чего хотят фрустрированные? Отмены результатов выборов. Чтобы власть с ними обращалась не как с быдлом. Почему они захотели только сейчас? Что, раньше с ними обращались по-другому? Раньше они были не против, потому что... потому что.. Почему? Потому что их все устраивало? Как того мальчика из анекдота, который с рождения считался немым и заговорил только тогда, когда каша оказалась подгоревшей.

Хочется понять, какую кашу фрустрированные считают неподгоревшей. Ту, когда на выборах не обманывают, а все остальное - как всегда? ...

Те представители российской элиты, те политические фигуры, которые делают попытку возглавить бунт фрустрированных эчиверов, говорят: мы хотим все изменить. "Мы знаем, зачем мы здесь: у нас украли наши голоса, - говорил на митинге 24-го Алексей Навальный. - Верните то, что наше". Но весь вопрос в том, за кого эти голоса были отданы, даже если их кто-то украл. И что нового фрустрированные имели бы в парламенте, если бы туда прошли те, за которых они протестно голосовали.

Разочарованным эчиверам нужны перемены только в том случае, если они сулят им превращение в реальных эчиверов. Моральные же основы реальных эчиверов, как правило, мутны и невнятны.

Наши недо-эчиверы не имеют собственных песен - недаром на митинге 24-го звучал все тот же старый добрый Цой. Наши недо-эчиверы не имеют собственного представления о том, чего именно они хотят. Но они твердо знают, чего они не хотят -  и поэтому ни один зажигательный спич политиков на последнем митинге не растрогал необычно спокойную, несмотря на свои размеры, толпу. Кому-то посвистели, кому-то поаплодировали, с кем-то даже громко покричали. Но в сердце остался вопрос.

Непохоже, чтобы в современной России была сила, которая способна объединить и повести их за собой. "Нам нужен свой Гавел", - говорили на митинге со сцены. И это был единственный позитивный лозунг, обращенный в будущее, а не в прошлое. Пока фрустрированные эчиверы смотрят на ораторов лишь как на необязательную декорацию к мероприятию. И не верят на 100 процентов никому. России еще предстоит найти своего политика с моральным авторитетом масштаба Гавела.

Конечно, можно назвать, по предложению писателя Акунина, новое движение "Честной Россией", но тогда его участники должны честно себя спросить, что для них главное. Если прежняя благополучная сытая жизнь, только с добавлением честных выборов, - то новые фрустрации неизбежны.

"Вышвырнув эту власть, мы развяжем себе руки, и начнется нормальная жизнь", - заявил  один из выступавших на митинге. Ошибка. Не начнется. Страна победивших фрустрированных эчиверов неизбежно столкнется с дефицитом новых духовных ориентиров."

(процитировано частично)