Журналистов учат жизни

Суббота, 22 августа 2009 г.

gremtlt пишет:

Меня официально прокачали. МВД, МЧС, ФСБ и МО официально разрешили мне работать в горячих точках, во время массовых беспорядков, во время чрезвычайных ситуаций. Было нереально круто и интересно...

Проект "БАСТИОН". Массовые беспорядки

Нас, конечно же, учили не тому, что изображено на фотках.
Сначала была теоретическая часть. Полковник МВД прочитал нам лекцию о правильном поведении журналистов, работающих в условиях массовых беспорядков. Что надо как-то визуально отличатся от футбольных хулиганов, несогласных и погромщиков. Камера, микрофон, фотоаппарат в руках – сгодятся. Но ничего не гарантируют.
Когда толпу начнет оцеплять ОМОН, всем желающим добровольно сдаться будет предоставлен безопасный коридор. По нему крайне рекомендуется тут же выйти и журналистам – потому что против тех, кто останется, будут применятся спецсредства – газ (поражающая способность разъяснялась), резиновые пули (пока нигде не применялись в России), водометы типа «Лавина-Ураган» (не применялись пока никогда), дубинки резиновые (в представлении не нуждаются).
В конце коридора будет развернут временный КПП, где выходящих борзо рассортируют на реально мирных и тех, кто косит под мирного, желая уйти от ответственности. Сотрудники ментовских пресс-служб шепотом поясняли, что на практике такого еще нигде не было, любой массовый беспорядок превращается в хаотичное избивание дубинками всех попадающих под руку.
Тут же был показан и учебный фильм для сотрудников ОМОН – как грамотно, с чувством, с толком и с расстановкой надо разгонять фанатов, несогласных и прочую йобь. Выглядело все красиво и складно, но как опять-таки пояснили пресс-службисты-менты, «так не бывает». Фильм копировать запрещалось, полковник лично в процессе показа ходил по рядам, мягко предлагал выключить камеры, меня попросил убрать мобильный телефон, на который я старательно фиксировал происходящее. Я был уязвлен как журналист и потому приложил потом некоторые усилия, чтобы раздобыть качественную копию фильма, не экранку. И, конечно, раздобыл.
Ну а потом была практика. По науке, снимающей и пишущей братии надлежит работать за спинами ОМОНа. На практике ни один дурак на такую разводку не поведется и работать будет в самой гуще отморозков.

Из Челябинска на чебаркульский полигон привезли отряд настоящего ОМОНа, роль отморозков играли курсанты школы милиции. Я же за несколько дней до практики начал проситься в хулиганы. Отчасти от желая хапнуть экстрима, отчасти от того, что я отморозок, отчасти от того, что я нихуя не похож ни на выпускника музыкального училища, ни на журналиста, поэтому случись что – меня будут брать как всех, мордой об асфальт. Я знаю что говорю, на всех скинхедовских сходняках опера неизменно снимают меня на свою камеру, Серега Лекторович подтвердит.
Мне охотно разрешили быть хулиганом, ко мне присоединились еще несколько отчаянных людей, среди которых был и Илюха Круговой из «Хронографа». Нас предупредили, что ОМОН будет заламывать статистов вполне по настоящему.
По легенде мы были футбольными фанатами. Но курсанты-менты признались, что не знают ни одной футбольной речевки, да и относительно нашего клуба консенсус не был найден. Я предложил быть фанатами «Газмяса», что устроило всех.
С криками «Газмяс-Газмяс-Газмяс-Газмяс, мы мясо, мы газ!», «Вперед, Россия!» и прочими, мы пошли на челябинский ОМОН…

Несколько минут ОМОН демонстрировал элементы перестроения в римский строй. Потом медленно, в ногу, пошел на нас, ритмично ударяя дубинками по щитам. Зрелище, скажу я вам, жуткое. Думаю, процентов тридцать сдадутся уже на этой стадии.

Кстати, если вы не хотите сильно огрести от ОМОНа, то лучше всего сразу встаньте на колени и поднимите руки за голову. В это случае вам когда бойцы подойдут к вам, вы рискуете максимум получить один удар куда придется, а дальше вам заломают руку (или две) и выведут.
Старший ОМОНовец в матюгальник сказал что «граждане, ваше поведение и требования незаконны, прекратите сопротивление, иначе будут применены спецсредства и физическая сила» - стандартная фраза. Никто, естественно, его не послушал.
Далее по плану пошли спецсредства. В нас стали бросать взрывпакеты. Малоприятная процедура, учитывая, что их кусочки разлетаются далеко и могут попасть в глаза. Одной девчонке из присоединившихся к статистам журналисток попало в веко.
Далее по процедуре из-за щитов должны выбегать небольшие группы ОМОНовцев (3-4 бойца) со щитами поменьше и захватывать лидеров. Целились за мной, но я всякий раз нырял в толпу. Сразу захватили Илюху – он тоже был в числе активных. Илюха вполне реально отбивался, но был повержен. Я было бросился отбивать его, но встретил специальное прикрытие. На фотке виден один боец, на самом деле их было двое. Захватывать меня в их задачу, как я понял, не входило. Главное – не подпустить к тем, кого уже захватывают.

После двух или трех вылазок за лидерами, началась следующая стадия. Из середины строя вышел БТР, толпу рассекли на две группы, зажали на узком пространстве.

И снова пошли за лидерами. Как мне потом сказали те, кто слышал переговоры по рации – на меня поступила целенаправленная команда: «Внимание! Берем толстого! Заебал». Я по привычке нырнул в глубь толпы, но на этот раз бойцы не стали хватать крайних и пошли конкретно за мной. Сильно сопротивляться я не стал – это было бы не по честному, ведь и бойцы не собирались ебошить по мне дубинками, как если бы это было на самом деле.

Еще раз повторяю – таких постановочных образцово-показательных разгонов массовых беспорядков не было в реальности нигде и никогда, и вряд ли они будут. Толпу оцепят и все, кто попадет в оцепление будут отпизжены дубинками в рабочем порядке.

Проект "БАСТИОН". Захват в заложники.

Нам с самого начала пообещали, что теория и практика поведения при захвате в заложники будет сопровождаться «глубоким погружением в психологическую атмосфЭру». Но чтобы так…
Сначала, как уже повелось, были лекции. Руководитель курсов Геннадий Дзюба довел до нас общие правила. Не носить в зоне боевых действий ничего военного. Никаких камуфляжей, никаких тельников, никаких бушлатов. Мы вообще должны отличатся цветом своей одежды от комбатантов.
Но вместе с тем наша одежда не должна бросаться в глаза. Ничего яркого, боже упаси – желтого, красного, оранжевого, белого. Тут же приводили примеры, как какого-то американца убили в Чечне ночью из-за его белой куртки. Надписи «PRESS» не помогают. Наоборот – в ряде случаев бывает так, что по журналистам стреляют специально.
Никакого, нахуй, оружия. Вообще никаких военных побрякушек, типа подаренных спецназовцами ножичков, шеврончиков, значков. При захвате – никому ничего не объяснишь.
Среди нас был оператор, который уже хуеву тучу лет снимает войны – от Чечни до Ливана. Срочную служил в спецназе ГРУ, реально попадал в заложники уже будучи оператором. Держался скромно, никогда ничего не комментировал, но как-то я его разговорил. Спросил его – нахуя он то приехал на эти курсы? Говорит – начальство отправило. Да и без этого сертификата скоро журналистов не будут пускать на войну. Так вон он был одет во все темно-синее, серое и черное. При ближайшем рассмотрении все его шмотье оказалось шмотьем американского спецназа, но на военное не похожее совершенно – специально так сделано. Никаких милитари-бирок, ничего.
При захвате, говорили нам, надо постараться получить как можно меньше пиздюлей – здоровье понадобиться, на скорое освобождение не надейтесь, переговоры и выкуп – процесс долгий. А коротать время придется в земляной яме. А чтобы получить поменьше пиздюлей, надо не выебываться, забыть кино про Бетмена, встать на колени, поднять руки на затылок и смотреть вниз. На террористов смотреть нельзя, их это нервирует, они могут подумать, что вы их запоминаете и потом опознаете. Поэтому встреча с террористом взглядом скорее всего окончится вашей смертью.
Надо как-то сразу сказать (но не орать) что вы – журналист. Что оружие в руки отроду не брали, что пишете и снимаете правду об этой ужасной войне. И тут же добавить, что за вас заплатят выкуп. Скорее всего – и правда заплатят. Если редакция богатая – заплатит она. Если это какая-нибудь региональная газетенка – заплатит городской бюджет, местный Меркурий-клуб или еще кто-нибудь. Мертвые журналисты нашему государству вообще невыгодны, это по репутации страны бьет. Потому, собственно, государство эта курсы и организовало – чтобы глупых журналюг, которые лезут хуй знает куда – было поменьше. Поэтому ваша главная задача, говорили нам, - просто остаться в живых.
(Среди материалов, которые нам раздали – были жуткие кадры. Один оператор снял свою собственную смерть. Полез в самую жопу, там в него шмальнули. Несколько секунд умирал с криками в кадре собственной камеры, валяющейся рядом).
Потом выступал некий писатель, более ста дней просидевший в яме в заложниках. Поделился некоторыми практическими советами. На каком боку спать в яме на голой земле. Как из веточки сделать зубную щетку. Что надо и что не надо говорить. Как надо и как не надо себя вести. Что кушать надо все, что дают, а если это есть невозможно – назад не отдавать все равно, прикопать.
Потом девушка-психолог выступала. Вообще она штатный психолог МЧС, с потерпевшими работает, сейчас наверняка на этой Саяно-Шушенской сидит. О чем думать, как дышать, какие точки массировать. Ничего нового для меня не было, я на тему преодоления эстрадного волнения курсовую когда-то писал, а методы срочного самоуспокоения везде одинаковы.
И вроде как все! Кончились лекции, пошли какие-то другие занятия – по минам, по снайперам, по первой медпомощи. Потом в один прекрасный день повезли нас на полигон – смотреть как Грады хуярят, как САУ ху*рят (ничего для меня нового, честно говоря). Потом повезли смотреть как хуярят минометы…
Едем себе в автобусах…
И тут, бля, как началось…

Видео это уже выкладывал, но для цельности данного материала выложу еще раз.
http://gremtlt.livejournal.com/79661.html

Самые натуральные кавказцы, с небритыми мордами, с автоматами, на пинках и матерком борзо вытряхнули всех из автобусов.



Водителей-прапоров моментально отвели в сторону и расстреляли. Нас уложили мордами в землю. Кто не спешил – ощутимо схлопотал прикладом по спине. Кто лыбился – получил ногами по почкам и болевые приемы на суставах от мастеров различных видов спорта, чемпионов своих союзных республик и автономных областей.
Я же, как учили, постарался сохранить при себе максимум вещей, благо карманов на моем камо много. Пока шла суматоха, пока у операторов отнимали камеры, пока лыбящимся отбивали почки, я притырил две бутылки воды (понятия же не имели надолго ли это все), снял черные очки, убрал их в карман, поглубже заныкал телефон (это была ошибка, потом тех, кто не сдал телефоны – расстреливали).



На бошки всем стали одевать мешки. Мы уже знали, что это хороший признак – значит убивать не будут, значит поведут куда-то. Вообще, как нам говорили – если вас не убили в первые 15 минут, значит вы им нужны живыми.
С мешками на головах нас вывели на дорогу, провели метров 100. Некоторым (в том числе и мне) связали руки за спиной. Вязали крепко, поэтому я постарался сразу развести кисти пошире – чтобы задор был. Все равно получилось туго. И я стал делать то, что много раз видел в коридорах суда: ведут зека в наручниках, а он непрерывно очень активно кулаки сжимает и разжимает. Кровь гоняет то есть, чтобы кисти не затекали.
Потом мешки сняли. Попытался оглядеться, но все попытки поднять даже не голову, а просто глазами пошнырять - жестко пресекались. Как? Пинками, очередью из автомата прямо над ухом, ударом приклада по спине.



Мне как амбалу уделили особое внимание. Мирза и Магомед (мы потом познакомились и подружились) специально подходили ко мне, толкали, орали матом – рассчитывали, что я начну быковать и тут-то они меня приложат как следует.

Не дал я им такого удовольствия, потому что сто раз это проходил. Амбалов всегда в первую очередь провоцируют все – менты на дискотеке, дембеля в армии, хулиганы на улице…
В ролике НТВ говорилось, что нас захватили разведчики спецназа ГРУ из Дагестана. Это не так, журналистка недоработала. Там и в самом деле было много дагестанцев (точнее – аварцев и лезгинов), но среди непосредственно ГРУшников были только русские, чуваши и татары. Дагестанцев же собирали со всего гарнизона (саперов, водителей, артиллеристов) – чисто для колорита.

И, блять, не зря. Как уже выразился один из жж-юзеров, гортанные крики, утрированный акцент, постоянные выкрики «Аллах акбар!», сопровождаемые выстрелами в небо и над нашими головами – все это выглядело пиздец как достоверно. Страшно – нет, не было. Было жутковато.
Нас разделили на бап и мужуков. У женщин с ушей снимали золотые серьги, цепочки, кольца, мягко унижали, не переходя, впрочем, определенных границ.



Среди мужуков более всего доставалось неслужившей молодежи.

Каждый, кто служил – видит тех, кто служил. Как и каждый, кто сидел, видит тех, кто сидел. Это неуловимо, но я ни разу в своей жизни не ошибся. Это во взгляде, в манере держаться, в походке, в некоторых элементах одежды. Офицеров в гражданке, как действующих так и бывших, видно по прическам, по невытравливаемой опрятности, по тембру голоса, по тому, как он на тебя смотрит (ментовских и ФСБшных оперов видно в любой толпе по подкантованным затылкам и дешевым пиджакам). Солдатики из ГРУ это тоже прекрасно чувствовали, поэтому интуитивно обходись помягче со служившими и от души пинали по жопам гламурную молодежь.

То бегом, то ползком, то на коленях, то шагом мы прошли километра три.

По пути расстреляли парня за найденный телефон. Расстреляли и меня – за то, что развязал ненавистную веревку.



Вообще ошибок было много, но уже ни одной ошибки не было на зачете.

Орги не скрывали своих намерений – отбить желание ехать в ГТ у тех, кто психологически и физически не способен пройти даже через инсценировку захвата. Ну а для тех, у кого желание не отбилось – дать примерное представление что их ждет – чтобы потом меньше боялись.
На зачете (никто, кстати, не предупреждал, что будет такой зачет) нас снова захватили. При первом же взрыве группа дружно упала на землю и сложила руки за головой. По сторонам никто уже не пытался смотреть. Никто не пытался лыбиться. Все отдали телефоны и камеры (я вообще после первого захвата перестал брать с собой на занятия телефон). Завели нас в помещение, поставили мордами к стене, руки вверх, ноги шире. Все наперебой стали говорить, что мы – журналисты, что мы с роду оружие в руках не держали, что за нас заплатят, что мы всем расскажем как хорошо с нами обращались, кормили и не били…