Как отличить шантажиста от борца

Понедельник, 16 мая 2011 г.

Аркадий Смолин пишет:

Россия может стать родоначальницей нового воплощения гринмейла. Пятнадцать лет назад Европа и США целевым повышением налогов сделали эту модель корпоративного рейдерства нерентабельной. Сегодня рост влияния блогосферы позволяет гринмейлу вернуться на мировые рынки в форме сетевого инструмента политического давления.

Классическая схема гринмейла обычно сводится к покупке инвестором на открытом рынке некрупного пакета акций преуспевающей корпорации, после чего новый миноритарий начинает публично критиковать менеджмент компании. Он может обращаться в суд с исками о нарушении своих прав либо сигнализировать в контролирующие органы о противозаконных действиях компании. Бороться с "правовым нигилизмом" в корпорации миноритарий будет до тех пор, пока топ-менеджмент не выкупит его акции по цене, намного превышающей номинальную стоимость.

Если в период расцвета гринмейла (конец 80-х - начало 90-х) корпоративный шантаж считался однозначно неэтичным, то сегодня его Интернет-инкарнация многими расценивается как актуальный метод правового контроля за деятельностью крупных транснациональных и государственных корпораций.

В публичной и экспертной среде звучат мнения, что распространение правового гринмейла позволит сформировать влиятельные институты гражданского общества. Другими словами, "общественный гринмейл" претендует на роль двигателя государственной модернизации снизу.

Оправданность таких ожиданий позволяет оценить опыт двадцатилетней давности, когда "король гринмейла" Кеннет Дарт купил государственный долг Бразилии. В 1991 году 4% госдолга обошлись инвестору примерно в 375 млн долларов. Когда через год страну накрыл кризис и внешняя задолженность достигла 121 млрд долларов, Дарт единолично заблокировал правительственный план реструктуризации. Политические требования инвестора при этом ограничивались тайным предложением бразильцам выкупить у него бонды за 1,4 млрд. долларов.

В Европе никакого оголтелого идеализма от "правового гринмейла" никто и не ждет. Корыстные интересы конкретного инвестора в условиях свободного рынка не противоречат достижению общественного блага. Главное, чтобы при выборе из всех возможных объектов шантажа и методов давления гринмейлер руководствовался бы социально-политическими мотивами.

Отличить корпоративного шантажиста от реального борца за правовую чистоту исключительно сложно: едва ли ни единственными признаками могут служить выглядящие случайными, а на деле абсолютно выверенные, проговоры.

Впрочем, гораздо чаще встречается "циничный"  гринмейл, лишающий атакованную компанию практически всех шансов на безболезненную реабилитацию. Так, например, начиная с девяностых годов, большой популярностью стали пользоваться попытки выбить отступные не у менеджеров компании, а у сторонних лиц. Например, у инвесторов, которые затевают программу реформирования купленной корпорации.

Для этого миноритарный акционер всячески мешает деятельности компании: инициирует многочисленные проверки и судебные разбирательства, саботирует принятие важных решений, выступает с различными обвинениями в адрес крупных акционеров и менеджмента, создавая при этом неприятный информационный фон. Формальные требования такого акционера могут быть любыми, однако, как показывает мировая практика, цель его состоит лишь в том, чтобы нанести ущерб имиджу главного акционера и разрушить его программу действий.

В государственных масштабах это приводит к подрыву доверия к фондовому рынку. Активность "правовых гринмейлеров" на этом поприще может стать настоящей катастрофой для инвестиционного климата практически любого государства.

В большинстве европейских стран (в том числе и в России) гринмейлерство остается бизнесом на грани законодательного фола: формально вымогатель никаких нормативных актов не нарушает, но при этом действия гринмейлеров всегда содержат требования, которые не могут быть достигнуты на законных основаниях.

Поэтому применять против гринмейлеров специальные законы практически невозможно. Применение статьи о защите чести и достоинства или обвинение в шантаже гринмейлера также чаще всего оказывается нерентабельным: компании лишены возможности подать в суд на "правового гринмейлера", поскольку используемая им популистская риторика превращает шантажиста в общественного героя. В такой ситуации любой иск чреват подозрениями в политическом характере "репрессий" и существенным имиджевым ущербом для компании (вплоть до социального взрыва - особенно, если речь идет о государственной корпорации).

Поэтому при нынешнем кредите доверия, выделенном обществом "сетевым гринмейлерам" они выглядят практически неуязвимыми для законодательства большинства стран. Вопрос в том, как они распорядятся этим кредитом: для стимулирования модернизации правовых норм, приближения их к запросам новой интерактивной реальности, или же для циничного шантажа, подрывающего развитие системообразующих корпораций.

Впрочем, действия нынешних "правовых гринмейлеров" скорее свидетельствуют об искусственности самого изобретения этого термина - пока они ничем принципиально не отличаются от своих предшественников.

(процитировано частично)

МАТЕРИАЛЫ НА ТЕМУ:

Алексеева, Засурский: Политическая активность не освобождает от закона

Против Навального возбуждено постоянно 'заминаемое' в Кирове уголовное дело

Навальный пошел служить в госорганы?

Навальный получил минуту славы, но победить экономистов не сдюжил

Навальный не перестает удивлять или куда спилили 99 000 000?

Зачем губернатор Никита Белых солгал о Навальном?

Три жестких вопроса Алексею Навальному